Хёрман, Ксавер

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ксавер Хёрман»)
Перейти к: навигация, поиск
Ксавер Хёрман

Берлин 1936, 10км Разборный каяк, слева направо: Грегор Храдецки, Австрия (золото), Анри Эберхардт, Франция (серебро) и Ксавьер Хорманн, Германия (бронза).
Личная информация
Место рождения

Bubenhausen, Германия

Место смерти

Донецк, СССР

Ксавер Хёрман (21 февраля 1910 года — 23 февраля 1943 года) был немецкий спринт каноист . Принимал участие в соревнованиях по гребле на байдарках и каноэ в конце 1930-х годов.



Спортивные достижения

На летних Олимпийских играх в Берлине 1936 года завоевал бронзовую медаль в дисциплине К-1 (байдарка-одиночка разборная) 10000 метров.

На дистанции 10000 метров победил австрийский спортстмен Грегор Храдецки, опередивший на три секунды француза Анри Эберхардта; на две секунды позже пришел к финишу Хёрман.

Ксавер Хёрман скончался 23 февраля 1943 год в советском городе Донецке.

Напишите отзыв о статье "Хёрман, Ксавер"

Ссылки

  • [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=H%D6RMAXAV01 Профиль DatabaseOlympics.com]

Отрывок, характеризующий Хёрман, Ксавер

Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.