Ксении

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ксе́нии (др.-греч. ξένια «подарки гостям», ед. ч. ξένιον от ξένος «гость») — в античной и новоевропейской поэзии короткие юмористические или хвалительные стихотворения, обращенные к каким-либо лицам.

Словом «Ксении» (др.-греч. Ξένια, лат. Xenia) озаглавил римский поэт Марциал (I век до н. э.) ХIII-ю книгу своих «Эпиграмм». Эта книга содержала короткие застольные стихотворения в элегических дистихах, написаны как сопровождение к различным его подаркам и кушаньям для друзей и гостей — с похвалой или порицанием подарков.

Гёте использовал это марциаловское название в ироническом смысле для эпиграмм, которые он сочинял вместе с Шиллером. Помимо названия в качестве образца был взят и размер Марциала: размер ксений — немецкий элегический дистих. В эпиграммах поэты высмеивали литературных противников, состояние тогдашней немецкой литературы в целом, а также и вообще явления тогдашней германской жизни, к которым авторы относились отрицательно. Всего было создано 414 ксений, однако авторство Гёте и Шиллера для каждой из этих эпиграмм неочевидно, основным источником его установления служит их переписка. Впервые «Ксении» были опубликованы Шиллером в его «Альманахе муз на 1797-й год» (нем. «Musenalmanach für 1797»). Позже Гёте публикует собрание рифмованных эпиграмм под названием «Кроткие ксении» (нем. «Zahme Xenien», 1820).

Карл Иммерманн выбрал обозначение «Ксении» для своих полемических эпиграмм, направленных против литературных противников. Гейне опубликовал свои ксении в 1827 году как приложение ко второй части «Путевых картин».

Позднее у Ярослава Ивашкевича был сборник «Ксении и элегии», книгу стихов «Ксении» написал Аркадий Драгомощенко.



Источники

Напишите отзыв о статье "Ксении"

Литература

  • Goethe I. W., Schiller F. Xenien / Hrsg. Ad. Stern. Leipzig, 1872.
  • Boas. Schiller und Goethe im Xenien-Kampf Stuttgart., 1851.
  • Saupe. Die Schiller-Goetheschen Xenien. Leipzig, 1852.
  • Maltzahn W. Schillers und Goethes Xenien-Manuscript. B., 1856.

Отрывок, характеризующий Ксении

Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.