Буравская, Ксения Александровна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ксения Александровна Буравская»)
Перейти к: навигация, поиск
Ксения Буравская
Имя при рождении:

Ксения Александровна Буравская

Дата рождения:

29 сентября 1977(1977-09-29) (46 лет)

Место рождения:

Москва, РСФСР, СССР

Профессия:

актриса

Ксения Буравская (род. 29 сентября 1977, Москва) — российская актриса.





Биография

Родилась в Москве. С родителями переехала во Францию, а в 16 лет с отцом (режиссёром и драматургом Александром Буравским) — в США. В Нью-Йорке окончилa Институт театра и кино Ли Страсберга и Студию Уильяма Эспера (англ.).

Начала сниматься в США, но затем вернулась в Россию. Одна из первых ролей в телесериале «Хиромант», также сыграла роли в телесериалах «Дорогая Маша Березина», «Холостяки», «Атлантида», «История летчика», «Точка кипения» и других. Сыграла роль Майи в российском фильме «Мороз по коже» (на роль была приглашена как говорящая по-английски актриса)[1][2]. Снималась преимущественно в России, хотя также играла в американских и французских фильмах[3].

Вторым домом наряду с Москвой считает Францию. Разведена, воспитывает сына[4].

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Буравская, Ксения Александровна"

Примечания

  1. Татьяна Кокина-Славина. [eg.ru/daily/cadr/16202/ Ксения Буравская: Поцелуи с Башаровым - рабочий момент]. Экспресс-газета (16 декабря 2009). Проверено 29 февраля 2012. [www.webcitation.org/68YPSVvAf Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
  2. [www.annews.ru/news/detail.php?ID=142904 «Мороз по коже»: фильм про Россию с водкой, медведями и бандитами]. Агентство национальных новостей. Проверено 12 марта 2012. [www.webcitation.org/68YPaxcGm Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
  3. Марина Кузнецова. [zn.by/kseniya-buravskaya-%C2%ABposle-razvoda-ya-zakrylas-v-sebe%C2%BB.html Ксения Буравская: «После развода я закрылась в себе»]. Знамя юности (22 июля 2011). Проверено 29 февраля 2012. [www.webcitation.org/68YPcQxKE Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
  4. Лика Брагина. [www.telesem.ru/serials/6007-xiromant-linii-sudeb-zhizn-svoimi-rukami Хиромант. Линии судеб: жизнь своими руками]. Телесемь. Проверено 12 марта 2012. [www.webcitation.org/68YPf44ak Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].

Ссылки


Отрывок, характеризующий Буравская, Ксения Александровна

Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.