Маринина, Ксения Борисовна
Поделись знанием:
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
(перенаправлено с «Ксения Борисовна Маринина»)
| Ксения Борисовна Маринина | |||
 | |||
| Имя при рождении: |
Ксения Борисовна Гольдгаар | ||
|---|---|---|---|
| Род деятельности: |
телережиссёр | ||
| Место смерти: | |||
| Награды и премии: |
| ||
Ксе́ния Бори́совна Мари́нина (5 февраля 1922 — 23 июля 2014) — крупный деятель советского и российского телевидения, телережиссёр, создатель, автор и художественный руководитель телепередачи «Кинопанорама» ЦТ СССР, Народная артистка России (2003).
Биография
Родилась 5 февраля 1922 года в Москве.
- В 1945 году окончила актёрский факультет Высшего театрального училища им. М. С. Щепкина.
- В 1945—1950 — актриса Театра имени Ленинского комсомола.
- На телевидении с 1957 года — режиссёр Редакции литературно-драматических программ ЦТ.
- С 1960 года — главный режиссёр Главной редакции кинопрограмм.
- С 1962 по 1995 год — бессменный режиссёр и художественный руководитель программы «Кинопанорама» ЦТ СССР, одной из лучших телепередач отечественного телевидения.
- В 1997 году стала главным режиссёром и художественным руководителем АО «Панорама».
Автор и ведущая цикла «Телевидение — любовь моя» («Культура», «Прометей — ACT»). [1]
Скончалась 23 июля 2014 года в Москве на 93-м году жизни.
Награды и премии
- Премия ТЭФИ (1998) [1]
- 2012 — Х Московский фестиваль отечественного кино «Московская премьера» — Приз оргкомитета фестиваля Ксении Борисовне Марининой – за создание легендарной телепрограммы «Кинопанорама» (в связи с 50-летием программы), которая до сих пор остается недосягаемым образцом благородного служения кинематографу[2].
- Заслуженный деятель искусств РСФСР (13.02.1987).
- Народная артистка России (5.06.2003)[3]
Фильмография
«Владимир Высоцкий: Монолог» (1987)
Напишите отзыв о статье "Маринина, Ксения Борисовна"
Примечания
- ↑ 1 2 [teksty-pes.ru/deyateli-teatra-i-kino-m-ya/ деятели театра и кино]
- ↑ [www.mospremiera.com/vote-results/ Призы 10 Московского фестиваля отечественного кино «Московская премьера»]. Проверено 8 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CNUPnsAh Архивировано из первоисточника 23 ноября 2012].
- ↑ Почётное звание присвоено указом президента России № 621 от 5 июня 2003 года
Ссылки
- [www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=6046&pg=2 Музей радио и ТВ в Интернете]
- [www.vokrug.tv/product/show/Kinopanorama/ Кинопанорама на сайте Вокруг.тв]
|
Это заготовка статьи о деятеле искусства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Маринина, Ксения Борисовна
Лоррен задумался.– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
