Деникина, Ксения Васильевна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ксения Васильевна Деникина»)
Перейти к: навигация, поиск
Ксения Васильевна Деникина

Ксения в карнавальном костюме
Род деятельности:

жена лидера Белого движения А. Деникина

Дата рождения:

21 марта (2 апреля) 1892(1892-04-02)

Место рождения:

Бела, Седлецкая губерния, Российская империя

Гражданство:

Российская республика
США США

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

3 марта 1973(1973-03-03) (80 лет)

Место смерти:

Париж, Франция

Отец:

Василий Иванович Чиж

Супруг:

Антон Иванович Деникин

Дети:

Марина Антоновна Деникина

Ксе́ния Васи́льевна Дени́кина (21 марта (2 апреля1892, город Бела Седлецкой губернии, Россия — 3 марта 1973, город Париж, Франция) — жена Антона Ивановича Деникина, одного из лидеров Белого движения.

Мать Марины Антоновны Деникиной.





Жизнь

Ксения родилась в 1892 году в семье податного инспектора Василия Ивановича Чижа. Другом семьи Василия Чижа был молодой офицер, будущий лидер Белого движения Антон Деникин, который был старше Ксении на 20 лет. Он присутствовал на крестинах маленькой Ксении Чиж, дарил ей детские подарки, потом следил за её прилежной учёбой в институте, а во время Первой мировой войны, в 1916 году, уже будучи генералом, сделал уже взрослой 24-х летней девушке Ксении Чиж предложение.

Революционные события 1917 года отсрочили дату женитьбы. Ксения Чиж стала женой генерала Деникина только после его бегства на Дон из быховской тюрьмы перед началом развертывания сил Белого движения в начале Гражданской войны. Они поженились только в начале 1918 года.

Деникин мечтал «о сыне Ваньке», но 20 февраля 1919 года, в разгар Гражданской войны, у них с Ксенией родилась дочь, которую назвали Мариной.

Ксения Деникина после поражения Белой гвардии под Новороссийском весной 1920 года отправилась с Деникиным в эмиграцию, где разделила с ним долю эмигранта. В эмиграции она оказывала генералу помощь в написании «Очерков русской смуты», исторического труда по Гражданской войне. Семья в поисках постоянного жительства сменила несколько стран —Англию, Бельгию, Венгрию, и в середине 1920-х годов поселилась во Франции. После Второй мировой войны семья Деникиных перебралась в Америку.

После смерти Деникина в 1947 году Ксения переехала из США во Францию к дочери, где прожила до 1973 года.

Ксения Деникина была похоронена в Париже на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа, где её прах покоился до осени 2005 года.

Перезахоронение в России

В октябре 2005 года под патронатом Президента России Владимира Путина состоялось перезахоронение останков генерала Антона Деникина и философа Ивана Ильина. Вместе с деятелями эмиграции были перезахоронены также их жены. Останки генерала Деникина были привезены в Париж, откуда вместе с останками Ксении Деникиной перевезены в Россию, где с почестями были перезахоронены 3 октября 2005 года в Москве в Донском монастыре[1].

Напишите отзыв о статье "Деникина, Ксения Васильевна"

Ссылки

  • [foto.mail.ru/community/history0/1036/1644.html Ксения Васильевна Деникина в фотографиях]

См. также

Примечания

  1. [www.rusmysl.eu/content/perezakhoronenie-generala-denikina-kak-simvol-primireniya Перезахоронение генерала Деникина как символ примирения]. Русская мысль (11.10.2005). Проверено 9 ноября 2011. [www.webcitation.org/67ihdITFt Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Деникина, Ксения Васильевна

– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.