Георгиади, Ксения Анестовна
Поделись знанием:
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
(перенаправлено с «Ксения Георгиади»)
| Ксения Георгиади | |
 Ксения Георгиади на сцене ЦКиОМ города Северодвинска. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Певческий голос | |
| Жанры | |
| Награды |
|
Ксе́ния Ане́стовна Георгиа́ди (греч. Ξένια Γεωργιάδη, род. 1 июня 1949[1], Гудаута, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР) — советская и российская эстрадная певица греческого происхождения. Заслуженная артистка Российской Федерации (2006)[2]. Кавалер Ордена Дружбы (2013)[3][4]. Неоднократный лауреат телевизионного фестиваля «Песня года»[5].
Содержание
Биография
Ксения Георгиади родилась 1 июня 1949 года в селе Куланурхва (ныне г. Гудаута), в Абхазии (в то время Абхазская АССР Грузинской ССР). Отец — Анастас Спиридонович Георгиади, работал сначала чабаном, шахтёром, позднее трудился на щебневом заводе. Мать — Валентина Николаевна Георгиади (в девичестве Мурузиди), домохозяйка. Брат — Георгиади Николай Анастасович, живёт в Афинах. Сестра — Георгиади Виолетта Анастасовна, живёт в Москве[1].
С 1949 по 1959 год семья Георгиади жила в городе Кентау (Казахстан), куда была депортирована. В этом городе в 1957 году Ксения Георгиади пошла в первый класс средней школы.
С 1959 по 1967 годы вместе со своей семьёй жила в Гантиади[6].
Приехав в Москву, в 1968 году поступила во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства (ВТМЭИ, Москва) (класс Георгия Виноградова). В 1969 году, по окончании учёбы, была направлена работать на практику в Омскую областную филармонию[5].
В 1971—1976 годах работала совместно с азербайджанским эстрадным певцом Поладом Бюльбюль-оглы.
В 1978 году Ксения Георгиади стала победителем (лауреатом и обладателем приза зрительских симпатий) Всесоюзного телевизионного конкурса «С песней по жизни», в первом туре которого исполнила песню на музыку Вадима Ильина и слова Юрия Рыбчинского «Уроки музыки», а в финале — песню на музыку Юрия Саульского и слова Леонида Завальнюка «Ожидание» («Стара печаль моя, стара»)[7].
В 1976—1980 годах выступала в «Московской государственной академической филармонии» в ансамбле «Фантазия» под руководством Виктора Акопова. Работала так же в ансамбле «Молодость» известного концертного деятеля и режиссёра Эдуарда Смольного, где впервые спела вместе с Галиной Ненашевой (творческие судьбы этих женщин пересекутся надолго; в частности, они будут выступать в сводном концерте «Легенды СССР» в ЦКиОМ Северодвинска несколько десятилетий спустя, в 2010 году).
В 1981 году пела в Росконцерте в вокально-инструментальном ансамбле «Верные друзья»[6].
Ксения Георгиади объездила с концертами весь Советский Союз, выступала во многих странах мира. Наиболее известны такие исполняемые ею песни, как «Ищу тебя», «Уроки музыки», «Добрая столица», «Ожидание», «Наша любовь», «Я тебя не прощу», «Радоваться жизни», «Ай-ай-ай» и др. С 1992 по 1998 годы Ксения жила и работала в Афинах (Греция)[1], сейчас продолжает свою концертную деятельность в Москве, сотрудничает с композитором и поэтессой Еленой Суржиковой, у которой приобрела несколько новых песен[8][9][10][11][12][13][14]. Песни «Мой край», «Побег» и «Ты здесь…», созданные Еленой Суржиковой, стали основой её современного репертуара.[5][15][16] Так же, как и некоторые песни Марка Тайтлера, в частности, «Америка». Многие из этих композиций вошли в трек-лист очередного альбома Георгиади. Кроме того Ксения является автором текстов некоторых своих песен.[15][17][18]
В 1998 году с песней «Ищу тебя» выступила на фестивале «Золотой шлягер» в городе Могилеве (Беларусь).
15 июня 2014 года Ксения Георгиади была гостем программы «Пока все дома» на Первом канале.
Образование
- 1969 — Всероссийская творческая мастерская эстрадного искусства (ВТМЭИ, Москва), класс Георгия Виноградова.
- 1976 — 2-е Московское областное музыкальное училище имени С. С. Прокофьева (в городе Пушкино Московской области)[6].
Творчество
Дискография
- 1980 — «Поёт Ксения Георгиади» (гибкий винил)[19]
- 1981 — «Поёт Ксения Георгиади» (винил)[19]
- 1984 — «Ксения Георгиади» (винил)[19]
- 1987 — «„Ай-яй-яй“» (винил)[19]
- 2001 — «Да, я жива» (CD)[19]
- 2004 — «Любовное настроение» (CD)[19]
- 2008 — «Золотая коллекция. Ретро» (CD)[19]
- 2011 — «Ни холодно, ни жарко» (CD)[19][20]
- 2014 — «Ожидая встречи» (CD)
Избранные песни
- «Ай-яй-яй» («Шуточная песенка») (музыка и слова Юрия Мартынова)[21]
- «Белая сирень» (музыка Евгения Мартынова, слова Анатолия Поперечного)
- «До чего шумит трава» (музыка Бориса Емельянова, слова Леонида Завальнюка)
- «Ищу тебя» (музыка Александра Зацепина, слова Леонида Дербенёва) — песня из музыкального телефильма «31 июня»[22]
- «Колесо судьбы» (музыка Александра Зацепина, слова Леонида Дербенёва)
- «Узнай меня» (музыка Александра Зацепина, слова Леонида Дербенёва)
- «Ты здесь…» (музыка и слова Елены Суржиковой)
- «Побег» (музыка и слова Елены Суржиковой)
- «Мой край» (музыка и слова Елены Суржиковой)
- «Колечко» (музыка Лоры Квинт, слова Бориса Дубровина)
- «За удачей спешим» (музыка Александра Зацепина, слова Игоря Шаферана)
- «И раз, и два, и три, и пять» (музыка Вячеслава Добрынина, слова Михаила Шаброва)
- «Уроки музыки» (музыка Вадима Ильина, слова Юрия Рыбчинского)
- «Добрая столица» (музыка Павла Аедоницкого, слова Изяслава Вакса (Романовского))[23]
- «Ожидание» («Стара печаль моя, стара») (музыка Юрия Саульского, слова Леонида Завальнюка)[24]
- «Наша любовь» (музыка Павла Аедоницкого, слова Андрея Дементьева)
- «Я тебя не прощу» (музыка Вячеслава Добрынина, слова Игоря Кохановского)
- «Я жду» (музыка Романа Майорова, слова Виктора Гина)
- «Радоваться жизни» (музыка Павла Аедоницкого, слова Игоря Кохановского)[25][26]
- «Пела гармонь»(музыка Алексея Карелина-слова Валентина Полянина)
- «Судьба»(Музыка Алексея Карелина-слова Елены Исаевой)
- «Верю!»(Музыка Алексея Карелина-слова Марина Кабанова)
- Если бы"(Музыка Алексея Карелина-слова Марины Кабанова)
- «Сын»(Музыка Алексея Карелина-слова Марина Кабанова)
Фильмография
Вокал
- 1979 — Солнце в авоське — песня звёздной Девы
- 1980 — Седьмая пятница — песни Эдуарда Богушевского на стихи Михаила Танича («Хочу быть любимой», «Карлсон»)
- 1982 — Спортлото-82 — песня Александра Зацепина «Только любовь»
Роли в кино
- 2004 — На Верхней Масловке — эпизод
«Экипаж» фильм 2016 г. эпизодическая роль со смыслом
Признание
Государственные награды
- 1981 — лауреат премии Московского комсомола[5].
- 2006 — почётное звание «Заслуженный артист Российской Федерации» — за заслуги в области искусства[2].
- 2013 — Орден Дружбы — за большие заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность[3].
Общественные награды
- 1978 — лауреат и обладатель «приза зрительских симпатий» Всесоюзного телевизионного конкурса «С песней по жизни» — в первом туре исполнила песню «Уроки музыки» (музыка Вадима Ильина, слова Юрия Рыбчинского), а в финале — песню «Ожидание» («Стара печаль моя, стара») (музыка Юрия Саульского, слова Леонида Завальнюка)[7][24].
- 1978 — лауреат телевизионного фестиваля «Песня года» — песня «Добрая столица» (музыка Павла Аедоницкого, слова Изяслава Романовского)[5][23].
- 1979 — лауреат телевизионного фестиваля «Песня года» — песня «Наша любовь» (музыка Павла Аедоницкого, слова Андрея Дементьева)[5].
- 1980 — лауреат телевизионного фестиваля «Песня года» — песня «Молодость песней станет» (музыка Никиты Богословского, слова Михаила Пляцковского)[5].
- 1982 — лауреат телевизионного фестиваля «Песня года» — песня «Поезд юности» (музыка Олега Иванова, слова Льва Ошанина)[5].
Семья
Муж — Павел Дмитриевич Павлов, пианист (развелись через полгода после рождения сына). Сын — Вячеслав Павлович Павлов, юрист (1971 г.р.). Внуки Александр и Андрей.
Напишите отзыв о статье "Георгиади, Ксения Анестовна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.famous-greeks.ru/famous/4/KAGeorgiadi.php Биография Георгиади Ксении Анестовны.] «Известные греки России» // famous-greeks.ru
- ↑ 1 2 [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=034913 Указ Президента Российской Федерации В. Путина № 783 от 26 июля 2006 года «О награждении государственными наградами Российской Федерации».] // document.kremlin.ru
- ↑ 1 2 [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?3565222 Указ Президента Российской Федерации В. Путина № 356 от 15 апреля 2013 года «О награждении государственными наградами Российской Федерации».] // graph.document.kremlin.ru
- ↑ [zbulvar.ru/?c=news&id=43187 Более 30-ти государственных и городских наград вручил сегодня и. о. мэра Москвы Сергей Собянин.] Газета «Звёздный бульвар» СВАО города Москвы // zbulvar.ru (10 июня 2013 года)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [megabook.ru/article/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B0%D0%B4%D0%B8%20%D0%9A%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%90%D0%BD%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Биография Георгиади Ксении Анестовны.] «Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия» // megabook.ru
- ↑ 1 2 3 [www.stolitsa.fm/index.php/nashi-artisty/kseniya-georgiadi Биография Ксении Георгиади.] Радио «Столица FM» // stolitsa.fm
- ↑ 1 2 Богдан Колесников. [www.mosoblpress.ru/43/122740/ Ксения Георгиади: «Любовь зрителей — вот главное для артиста».] «Агентство новостей Подмосковья» (АНП) // mosoblpress.ru (4 апреля 2013 года)
- ↑ Александр Гаврилов. [www.argumenti.ru/culture/n318/143833 Ностальгия по живому звуку.] Газета «Аргументы недели» (№ 48 (289) от 8 декабря 2011 года) // argumenti.ru
- ↑ [shop.dilight-song.com/index.php?main_page=product_music_info&cPath=75&products_id=4206 Биография Ксении Георгиади.] // shop.dilight-song.com
- ↑ [www.frihed.ru/m/m/georgiadi_kseniya_anestovna Биография Ксении Георгиади.] // frihed.ru
- ↑ [www.shansonprofi.ru/person/surzhikova_elena Музей шансона. Песни Елены Суржиковой «Побег», «Ты здесь…» и «Мой край» в исполнении Ксении Георгиади.] // shansonprofi.ru
- ↑ Татьяна Диева. [www.vechorka.ru/gazeta/?b=view&articleID=25596 Чем нас порадует 43-й фестиваль «Музыкальная осень Ставрополья».] Газета «Вечерний Ставрополь» // vechorka.ru (14 сентября 2012 года)
- ↑ [stavropol.bezformata.ru/listnews/poraduet-43-ya-muzikalnaya-osen-stavropolya/6553955 Чем нас порадует 43-я «Музыкальная осень Ставрополья».] // stavropol.bezformata.ru (14 сентября 2012 года)
- ↑ [www.stavropolye.tv/culture/view/50889 Свою «музыкальную осень» подарит ставропольцам Ксения Георгиади.] ГТРК «Ставрополье» // stavropolye.tv (5 октября 2012 года)
- ↑ 1 2 [www.mmdm.ru/afishaDescription/7730 МОСКОВСКИЙ ДОМ МУЗЫКИ: Юбилейный концерт Ксении ГЕОРГИАДИ]
- ↑ [www.greek.ru/news/cultural_life/xenia_georgiadi_anniversary_concert/ КСЕНИЯ ГЕОРГИАДИ на сайте www.greek.ru]
- ↑ [www.vashdosug.ru/msk/concert/performance/493288/ Ксения Георгиади на сайте www.vashdosug.ru]
- ↑ [www.infox.ru/press/news/document180290.phtml Ксения Георгиади Юбилейный концерт легендарной певицы!]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [1000plastinok.net/Kseniya_Georgiadi_1362680199/ Ксения Георгиади. Биография. Группы. Сольные альбомы. Сборники. Стихи.] // 1000plastinok.net
- ↑ [zvuknot.ru/artist/3486/ Биография Ксении Георгиади.] Музыкальная энциклопедия «ЗвукНот. Ру» // zvuknot.ru
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=Y_qWQATP1KE ВИДЕО. Песня «Ай-яй-яй» («Шуточная песенка») в исполнении Ксении Георгиади (запись телепередачи «Двенадцатый этаж», 1986 год).] // youtube.com
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=M02hqKxw3uo ВИДЕО. Песня «Ищу тебя» из телефильма «31 июня» в исполнении Ксении Георгиади (запись фестиваля «Золотой шлягер-1998», Беларусь, г. Могилёв).] // youtube.com
- ↑ 1 2 [www.youtube.com/watch?v=4lj2loH9BLM ВИДЕО. Песня «Добрая столица» в исполнении Ксении Георгиади (запись заключительного концерта телевизионного фестиваля «Песня года-1978»).] // youtube.com
- ↑ 1 2 [www.youtube.com/watch?v=d8qqbk6Blk8 ВИДЕО. Песня «Ожидание» («Стара печаль моя, стара») в исполнении Ксении Георгиади (запись концерта памяти Анны Герман в Казани, 30 ноября 2012 года).] // youtube.com
- ↑ [kkre-22.narod.ru/georgiadi.htm Песни Ксении Георгиади.] «Красная книга российской эстрады» // kkre-22.narod.ru
- ↑ [www.shansonprofi.ru/person/georgiadi_kseniya Ксения Георгиади. Биография. Персональные диски. Фотоальбом. Видео.] «Музей шансона» // shansonprofi.ru
Ссылки
- [www.kseniageorgiadi.ru/ Официальный сайт Ксении Георгиади.] // kseniageorgiadi.ru
- [megabook.ru/article/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B0%D0%B4%D0%B8%20%D0%9A%D1%81%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%90%D0%BD%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Биография Георгиади Ксении Анестовны.] «Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия» // megabook.ru
- [www.peoples.ru/art/music/stage/georgiadi/ Биография Ксении Георгиади.] // peoples.ru
- [popsa.info/bio/148/148d.html Дискография Ксении Георгиади.] // popsa.info
- [www.1tv.ru/shows/poka-vse-doma/vypuski/v-gostyah-u-ksenii-georgiadi-poka-vse-doma-vypusk-ot-15-06-2014 В гостях у Ксении Георгиади. Пока все дома]//1tv.ru
Отрывок, характеризующий Георгиади, Ксения Анестовна
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
