Ксенофонт Робейский

Ксенофо́нт Робе́йский (XIV—XV века) — православный монах. Канонизирован в лике преподобного. Память его в день кончины: 28 июня (11 июля) и в день его именин: 26 января (8 февраля).

Принял постриг в Новгородском Лисицком монастыре у игумена Варлаама в конце XIV — начале XV века. Основал Никольскую пустынь на берегу реки Робейки (недалеко от Новгорода), которую, исказив его имя, долго звали Селифонтовой. Святые мощи его почивали в монастырской церкви, ставшей впоследствии приходской.

Житие было утрачено, а когда в XVIII веке писали заново, то перепутали двух Варлаамов и сделали Ксенофонта постриженником преподобного Варлаама Хутынского, жившего на двести лет ранее. Его сделали другом Антония Дымского, который и сам, впрочем, жил, вероятно, в XV века и в свою очередь был спутан агиографами с Антонием Римлянином, жившем в XII столетии.

Единственный список жития найден был лишь в конце ХХ века. Житие было написано не ранее XVIII века (в нём употреблено слово «предмет», перевод латинского «объектум», которое вошло в русский язык лишь в 1720 году. Впрочем, автор жития старался имитировать древние образцы.

Ссылки

• Ксенофонт (преподобный Робейский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• [days.pravoslavie.ru/Life/life1410.htm Преподобный Ксенофонт Робейский]
• [www.sedmitza.ru/lib/text/437399/ Преподобный Ксенофонт Робейский (+ 1262)]
• [www.krotov.info/yakov/history/15_bio_moi/ksenofont.htm СЛОВАРЬ СВЯТЫХ]

Отрывок, характеризующий Ксенофонт Робейский

Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…