Ксиропотам

Ксиропотам (греч. Μονή Ξηροποτάμου) — православный монастырь на горе Афон. Восьмой в иерархии Афонских монастырей. В 1990 году там было 40 монахов.

Описание

Считается древнейшим монастырем на Афоне и вторым местом проживания после Кареи. Название этого монастыря (Сухой поток) дано ему по месту у глубокого оврага с ручьём, пересыхающим в летнюю жару, но зимой широким и глубоким. Ксиропотамский монастырь сооружён на западном крутом береговом склоне Афона, посредине его, над пристанью Дафни.

История

По преданию, основание Ксиропотама положено в V веке правительницей Византийской империи, царевной Пульхерией, сестрой императора Феодосия II. Ею сооружён там храм в честь 40 севастийских мучеников, о которых ей было видение. В VII и VIII веках обитель Пульхерии опустела, но царевич Павел, появившись на Сухом протоке и основав монастырь, носящий его имя, обратился к императору Роману с представлением о восстановлении Ксиропотама. Ходатайство его было уважено, но века три спустя восстановленный монастырь был разрушен землетрясением при Михаиле Палеологе, как утверждают афонские сказания — в наказание за принятие унии с Римом.

Андроник Палеолог вновь построил здания, ныне существующие в Ксиропотаме, ещё раз пострадавшие в XVI веке от пожара и отстроенные султаном Селимом на собственные средства. Согласно легенде — как доказывает султанская грамота от 9 марта 1520 года, хранимая в славянском переводе в обители — султан имел во сне видение 40 мучеников, повелевших обновить Ксиропотам, в благодарность Богу за помощь, оказанную туркам при покорении Египта. После того Ксиропотам украшали валахские господари.

Архитектура и реликвии

Главный храм 40 мучеников, крестовидной формы, пятикупольный с двумя приделами: правым «Успения» и левым «Косьмы и Дамиана».

К реликвиям монастыря относятся:

• крест из Животворящего Древа — дар восстановителя, императора Романа, по хрисовулу февраля 1034 года.
• крест — дар Пульхерии, с частицами мощей 40 мучеников, её же чаша из яшмы и богослужебная утварь.
• икона святого Димитрия Солунского, будто бы находившаяся до 1453 года в Софийском храме в Константинополе, резная из зелёного мрамора, с надписью, в которой упомянуты имена Романа и Андроника.
• мощи: кости рук святого Игнатия Богоносца, Григория Богослова и ног святого Василия Великого, Григория — просветителя Армении, Андрея Критского и святого апостола Варфоломея.

Ссылки

• [sv-afon.orthodoxy.ru/ag_oros/008/08_ksiro.htm Монастырь Ксиропотам]
• Афон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ксиропотам

Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.