Кто боится Вирджинии Вулф? (фильм)
| Кто боится Вирджинии Вулф? | |
| Who’s Afraid of Virginia Woolf? | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Эрнест Леман |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
131 мин. |
| Бюджет |
7 5 млн $ |
| Сборы |
28 млн $ (в США) |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Кто боится Вирджинии Вулф?» (англ. Who’s Afraid of Virginia Woolf?) — камерная кинодрама 1966 года, дебютная лента режиссёра Майка Николса. Экранизация одноимённой пьесы Эдварда Олби. В главных ролях снялась супружеская пара — Ричард Бёртон и Элизабет Тейлор.
Права на экранизацию пьесы Олби, с громадным успехом поставленной на Бродвее в 1962 году, были куплены компанией Warner Bros. за 500 000 долларов США. Современными киноведами картина считается классикой социальной драмы. Фильм шокировал публику, ещё непривычную к подчёркнуто реалистичному показу внутрисемейных и супружеских конфликтов, а также к ругани с экрана. Резонанс, вызванный лентой, частично привёл к отмене в 1968 году скандального кодекса Хейса. Фильм побил рекорды кассовых сборов в 1966 году, а к 1968 году собрал огромную по тем временам сумму — 40 млн долларов. Это последний чёрно-белый фильм студии Warner Bros., таким образом к эпохе «нового Голливуда» вся киноиндустрия снимает только цветные фильмы.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2760 дней]
Фильм получил пять премий «Оскар» и ещё восемь номинаций, в том числе за лучший фильм года. В 2013 году лента вошла в Национальный реестр фильмов Библиотеки Конгресса США.
Сюжет
Два часа ночи в Новой Англии. Джордж — подавленный профессор истории, женатый на Марте, распутнице, чей отец является ректором колледжа, где преподает Джордж. После двадцати лет брака их союз постоянно скачет от любви к ненависти. Марта любит сравнивать своего слабого супруга со своим сильным отцом (он на экране не появляется), зная, что это злит её мужа.
Накануне вечером они отправились на вечеринку факультета, где познакомились с молодыми сотрудниками Ником и Хани. Ник, преподаватель биологии, считает себя сердцеедом, а Хани, по определению Марты, серая мышка. Супружеская пара постарше (по рекомендации ректора колледжа, отца Марты) приглашает вторую зайти в их комфортабельный дом и выпить по рюмочке на прощанье. Всю ночь напролёт они выпивают, танцуют и играют в психологические «игры».
Марта, с целью вызвать ревность своего мужа, заигрывает с Ником, но Джордж, чтобы досадить ей, никоим образом не пытается этому помешать. Хани тошнит, а Ник напивается все сильнее и доверительно сообщает Джорджу, что Хани обманом (обыграла ложную беременность, скрывая аборт — личное нежелание иметь детей) женила его на себе, заявив, что беременна. Разговоры, беседы и споры приобретают всё более и более интенсивный характер.
Шокирующие откровения, душераздирающие обвинения, смутные подозрения превращают вечеринку в психологический кошмар, после которого жизнь персонажей уже не может оставаться такой, как прежде. Ночь сменяется ранним утром. Ник и Хани отправляются домой, а Джордж задаёт Марте ключевойК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2760 дней] вопрос: «Кто боится Вирджинии Вулф?», на что та отвечает: «Я, Джордж, я».
В ролях
- Ричард Бёртон — Джордж
- Элизабет Тейлор — Марта
- Джордж Сигал — Ник
- Сэнди Деннис — Хани
Награды и номинации
- 1967 — пять премий «Оскар»: лучшая актриса (Элизабет Тейлор), лучшая актриса второго плана (Сэнди Деннис), лучшая операторская работа в чёрно-белом фильме (Хэскелл Уэкслер), лучшая работа художника и декоратора в чёрно-белом фильме (Ричард Силберт, Джордж Джеймс Хопкинс), лучший дизайн костюмов (Ирен Шарафф). Кроме того, лента получила ещё 8 номинаций: лучший фильм (Эрнест Леман), лучший режиссёр (Майк Николс), лучший актёр (Ричард Бёртон), лучший актёр второго плана (Джордж Сигал), лучший адаптированный сценарий (Эрнест Леман), лучший монтаж (Сэм О'Стин), лучшая оригинальная музыка (Алекс Норт), лучший звук (Джордж Гроувз).
- 1967 — семь номинаций на премию «Золотой глобус»: лучший фильм — драма, лучший режиссёр (Майк Николс), лучший драматический актёр (Ричард Бёртон), лучшая драматическая актриса (Элизабет Тейлор), лучший актёр второго плана (Джордж Сигал), лучшая актриса второго плана (Сэнди Деннис), лучший сценарий (Эрнест Леман).
- 1967 — три премии BAFTA: лучший фильм (Майк Николс), лучший британский актёр (Ричард Бёртон), лучшая британская актриса (Элизабет Тейлор).
- 1967 — премия Национального совета кинокритиков США за лучшую женскую роль (Элизабет Тейлор).
- 1967 — премия Гильдии сценаристов США за лучшую американскую драму (Эрнест Леман).
- 1967 — номинация на премию Гильдии режиссёров США за лучшую режиссуру художественного фильма (Майк Николс).
- 1967 — номинация на премию «Грэмми» за лучшую оригинальную музыку для кинофильма или телешоу (Алекс Норт).
Пародии
- Фильм был дважды спародирован в «Шоу Бенни Хилла» (сам Хилл пародировал персонажей Ричарда Бёртона и Элизабет Тейлор).[1][2]
Напишите отзыв о статье "Кто боится Вирджинии Вулф? (фильм)"
Примечания
Ссылки
- «Кто боится Вирджинии Вульф?» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v54412 Кто боится Вирджинии Вульф?] (англ.) на сайте allmovie
- [briefly.ru/olbi/kto_boitsja_virdzhinii_vulf/ Краткое содержание пьесы «Кто боится Вирджинии Вульф?»]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кто боится Вирджинии Вулф? (фильм)
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
