Кто бы это ни сделал
Кто бы это ни сделал Whoever Did This | |||
Эпизод сериала «Клан Сопрано» | |||
Основная информация | |||
---|---|---|---|
Номер серии |
Сезон 4 | ||
Режиссёр | |||
Автор сценария | |||
Оператор | |||
Код производителя |
409 | ||
Дата показа |
10 ноября 2002 года | ||
Продолжительность |
56 минут | ||
Приглашённые актёры | |||
см. ниже | |||
Хронология серий | |||
| |||
Список эпизодов |
«Кто бы это ни сделал» (англ. «Whoever Did This») — сорок восьмой эпизод телесериала канала HBO «Клан Сопрано» и девятый в четвёртом сезоне шоу. Сценарий написали Робин Грин и Митчелл Бёрджесс, режиссёром стал Тим Ван Паттен, а премьера состоялась 10 ноября 2002 года.[1]
Содержание
В ролях
- Джеймс Гандольфини — Тони Сопрано
- Лоррейн Бракко — д-р Дженнифер Мелфи *
- Эди Фалко — Кармела Сопрано
- Майкл Империоли — Кристофер Молтисанти
- Доминик Кьянезе — Коррадо Сопрано-мл.
- Стивен Ван Зандт — Сильвио Данте
- Тони Сирико — Поли Галтьери
- Роберт Айлер — Энтони Сопрано-мл.
- Джейми-Линн Сиглер — Медоу Сопрано *
- Дреа де Маттео — Адриана Ля Сёрва *
- Аида Туртурро — Дженис Сопрано
- Стивен Р. Ширрипа — Бобби Баккалиери
- Джон Вентимилья — Арти Букко
- и Джо Пантолиано — Ральф Сифаретто
Приглашённые звёзды
- Шэрон Анджела — Розали Април
- Джозеф Р. Ганнасколи — Вито Спатафоре
- Роберт Фунаро — Юджин Понтекорво
- Лесли Бега — Валентина Ля Пас
- Мюриель Арден — Элоди Кольбер
- Дэн Каслман — истец Каслман
- Ричард Д'Алессандро — Деннис Капоцца
- Фрэнсис Энсемплейр — Нуччи Галтьери
- Тим Кан — доктор Харрисон Вонг
- Дэйн Кёрли — Джастин Сифаретто
- Эллен Орчид — доктор Шэрон Залуцки
- Фрэнк Пандо — агент Грассо
- Ричард Портноу — Гарольд Мелвойн
- Алла Клюка Шеффер — Светлана Кириленко
- Пол Шульц — отец Фил Интинтола
- Мэтт Сервитто — агент Харрис
- Сьюзан Джун — репортёр Эллисон Пак
- Марисса Матроне — Ронни Капоцца
- Роса Нино — Иньес Муньос
- Елена Соловей — Бранка Либинск
- Мария Элена Рамирес — соседка
Сюжет
Когда Джуниор Сопрано покидает суд, его окружает толпа из СМИ и он случайно ударяется головой о штативный микрофон, заставляя его упасть вниз по ступенькам. Он доставлен в больницу с сотрясением мозга. Изначально, Джуниор ведёт себя так, как будто он в замешательстве, и врач предполагает, что у Коррадо могла быть развивающаяся деменция, и она могла усугубиться сотрясением, но, позже, Джуниор кажется в порядке и он наслаждается своим пребыванием в больнице, в качестве передышки от суда. Тони думает, что головной удар может быть блестящей возможностью для Джуниора: Тони предлагает его адвокату, Гарольду Мелвойну, что они могли бы использовать это в защиту Джуниора через заявление о его неустойчивых умственных способностях, и Джуниору придётся вести себя так, как будто у него Альцгеймер. Тони говорит ему, что ему придётся вести себя как сумасшедший, и это положит конец его проблемам с законом. Штат назначает психиатра для оценки психического состояния дяди Джуниора у него дома. Она расспрашивает его за кухонным столом. Он делает вид, что он не помнит почти ничего, в то время как сестра Тони, Дженис, показывает два больших пальца вверх Бобби Бакале за "выступление" Джуниора. Утром, спустя некоторое время, агенты ФБР, размещённые за пределами дома Джуниора, видят, как его медсестра по дому доставляет его домой, после похода за мороженым; Джуниор, кажется, стоит в своей гостиной искренне запутанным.
Пока 12-летний сын Ральфа Сифаретто, Джастин, и его друг играют без присмотра во «Властелина колец» с луком и стрелами, Джастин был случайно ранен стрелой в грудь. Горничная громко стучит в ванную дверь Ральфа, пока он моется в ванной, призывая его прийти на помощь Джастину. Ральф выбегает и обнаруживает, что его сын лежит на земле, истекая кровью и без сознания. Джастина быстро доставили в больницу, где он остаётся в коме. В зале ожидания больницы, Ральф в ярости набрасывается на свою бывшую жену и её мужа (которые обвиняли его за неудачный присмотр) и на мальчика, который ранил его сына. В ходе перепалки, Ральфа физически сдерживает Тони, который говорит, что это был несчастный случай, и что когда они сами были детьми, они делали похожие безрассудные игры. В последующие дни, Ральф переполнен виной и горем и утверждает, что он сожалеет о своих поступках, которые он совершал на протяжении всей своей жизни. Он даже навещает отца Фила Интинтолу, чтобы попробовать искупить свою вину, создаёт годовую стипендию в $20 000 в Рутгерском университете в честь Джеки-младшего, просит прощения у Розали Април за то, что не был более сочувствующим, когда умер её сын, и делает ей предложение, но она отказывается.
Тони утешает Ральфа, когда он начинает реветь в Бинге, принеся Тони свою долю доходов за последнее время. Пользуясь случаем, Тони признаётся Ральфу, что он встречается с Валентиной Ля Пас. Хотя и удивлён, Ральф кажется не протестует против новых отношений, но сходится с предположением Тони провести своё терапевтическое время в конюшне с Пирожком. Поли, однако, до сих пор держит злобу на Ральфа, особенно с тех пор, как он узнал, что он в шутку названивал его матери (что травмировало её настолько, что её пришлось госпитализировать), что даже заставило Поли сказать Джонни Сэку, что это Ральф придумал шутку про Джинни Сэк.
Скаковая лошадь Тони и Ральфа, Пирожок, гибнет при пожаре в конюшне, что пожарная часть расценила это как несчастный случай; однако, Тони считает, что это Ральф специально устроил пожар, чтобы собрать денег на страховой полис в $200 000, который у него и Ральфа был на лошадь. После похода в конюшню и увидев труп Пирожка, запечатанный и уволоченный трактором, Тони идёт в дом Ральфа. Тони доставляет новость Ральфу о том, что Пирожок мёртв. Ральф выражает свои соболезнования Тони, но, кажется, не особенно тронут смертью коня. Он и Тони идут на кухню, где Ральф готовит яичницу на плите. Ральф, кажется, более сосредоточен на сообщении Тони об улучшающемся состоянии Джастина, но Тони продолжает возвращаться к разговору о мёртвой лошади. Когда Тони предполагает, что Ральф мог совершить поджог намеренно, чтобы получить страховку, Ральф гневно уверяет Тони, что он тут не причём. Тони спрашивает его, слышал ли он что-нибудь от Корки Януччи в последнее время - эксперта поджигателя, который был ответственным за поджог ресторана Арти Букко. Ральф впадает в ярость, сказав, что Тони не заботит то, что он избивает невинных людей, пока он получает свои деньги, а затем делает подлое и бесчувственное замечание о том, что его так сильно заботит лошадь, в то время как он сам ест мясо с блюда. В бешеной ярости, Тони бьёт Ральфа, избивая его по всей кухне. Двое дерутся кратко, когда Ральф безуспешно защищается при помощи кастрюли, сковороды, ножа и спрея Raid. Бой достигает высшей точки, когда Тони кричит на Ральфа: "Ты убил её!" Он душит его и бьёт головой об пол на кухне, пока он окончательно не умирает.
Тони привлекает Кристофера Молтисанти - в неподходящий момент, когда Кристофер только что вколол себе героин и начинает дремать на диване - чтобы помочь ему избавиться от тела, объясняя, что Ральф уже был мёртв, когда он прибыл. Хотя он и в героиновом оцепенении, Кристофер похоже не ведётся на версию Тони, но также и не против того, что произошло. Кристофер отрезает голову Ральфа вместе с его руками в спортивную сумку, обнаружив в процессе, что Ральф был лысым и носил парик. Когда наступает ночь, Кристофер и Тони избавляются от тела Ральфа, расчленив и выбросив его со скалы в карьер. Они несут его остатки на бесхозную ферму, принадлежащую отцу Майки Палмичи, который госпитализирован. Так как земля мёрзлая, Тони использует экскаватор, чтобы выкопать яму, пока он ругает Кристофера за то, что он употребляет наркотики. Кристофер говорит Тони, что то, что Ральфи "пришили", может стать проблемой, на что Тони отвечает: "Ты единственный, кто знает об этом." Они потом моются в Бада Бинге и избавляются от одежды, которую надо сжечь.
Тони просыпается в стрип-клубе на следующее утро, вызывая имя Кристофера, но понимает, что он уже ушёл. Тони затем видит изображение Трейси, стриптизёрши Бада Бинга, которая была убита Ральфом. Тони затем распахивает заднюю дверь клуба, и выходит из темноты в слепящий дневной свет следующего дня.
Умерли
- Пирожок и несколько других лошадей: погибли при пожаре в конюшне. Страховая компания посчитала это несчастным случаем.
- Ральф Сифаретто: избит и задушен Тони Сопрано из-за подозрений, что он устроил пожар, который убил Пирожка, что Ральф отрицает. Его тело затем расчленено и обезглавлено с помощью Кристофера Молтисанти.
Название
- Тони использует фразу "кто бы это ни сделал" во время обсуждения с Кристофером, кто действительно был ответственен за смерть Ральфи.
Связи с предыдущими эпизодами
- Когда Тони противостоит Ральфу по поводу пожара, он спрашивает его про Корки Януччи. Тони считает, что Ральф нанял его, чтобы устроить пожар, который убил Пирожка. Сильвио также очевидно использовал Януччи, чтобы помочь взорвать Vesuvio, ресторан, принадлежащий Арти Букко в пилотном эпизоде.
- Когда Тони смотрит в зеркало утром после убийства Ральфа, он видит изображение Трейси, стриптизёршу Бада Бинга, которую Ральф убил в эпизоде "Университет".
- В "Университете", Тони и Сильвио отмечают, что стриптизёрша Трейси хорошо выглядящая "чистокровная". Пирожок тоже хорошо хорошо выглядящая чистокровная, и Ральф подозревается в убийстве их обоих.
- В "Университете", Ральф был особенно одержим фильмами про гладиаторов, цитируя «Гладиатора» Ридли Скотта и смотря «Спартака» Кубрика. Ральф сам умирает в жестокой смертельной дуэли.
- В «Весе», Джонни Сэк говорит Ральфу: "Я должен был позволить Тони отрубить твою голову год назад." По иронии судьбы, это действительно то, что происходит Ральфом.
Другие культурные отсылки
- Кармела носит рубашку Колумбийского университета, когда с Тони и её сыном на кухне.
- После убийства Ральфа, Тони и Кристофер смотрят «Последний раз, когда я видел Париж». Фильм вольно основан на рассказе Ф. Скотта Фицджеральда «Снова в Вавилоне».
Музыка
- "When I Need You" Лео Сейера играет, когда Ральф в ванной.
- Оригинальная запись "Sincerely" The Moonglows играет, пока Кармела и Розали обедают в Vesuvio.
- Песня, играющая во время финальных титров - "The Man with the Harmonica" Apollo 440. Она изначально из саундтрека Эннио Морриконе к фильму «Однажды на Диком Западе» Серджо Леоне. Человек с губной гармошкой был сыгран Чарльзом Бронсоном.
- Хотя она и не звучала, на песню "Sympathy For The Devil" The Rolling Stones ссылались три раза через различные диалоги, напрямую ссылаясь на Ральфа как на дьявола. Ральф к хирургу: "Прошу, позвольте мне представиться." Отец Интинтола к Ральфу: "Были вы там, когда у Иисуса Христа был момент сомнения и боли?" Тони к Поли: "Поли, его ребёнок в больнице. Хоть немного грёбаного сочувствия, а?". Ссылки намекают на то, что Ральф в этом эпизоде изображается с небольшим сочувствием.
Вдохновение к реальному преступлению
Джейсон Батиста был осуждён за убийство его психически больной матери в Риверсайде, Калифорнии, 14 января 2003 года, затем выбросив её обезглавленное тело, а её руки отрубили на шоссе Ортега в округе Ориндж. Сводный брат Джейсона, Мэттью Монтехо, которому было 15 лет, когда Джейсон убил их мать, свидетельствовал в суде, что он помог избавиться от её тела, и что им пришла идея отрубить ей голову и руки, чтобы скрыть преступление, из этого эпизода.[2][3]
Награды
"Кто бы это ни сделал" стал выбором Джо Пантолиано на рассмотрение в своей номинации на премию «Эмми» за лучшую мужскую роль второго плана в драматическом сериале, и он выиграл эту премию в 2003 году.
Напишите отзыв о статье "Кто бы это ни сделал"
Примечания
- ↑ [www.hbo.com/the-sopranos/episodes/index.html#/the-sopranos/episodes/5/61-unidentified-black-males/index.html HBO: The Sopranos: Seasons: Episodes]. HBO. Проверено 3 сентября 2016.
- ↑ Derrik J. Lang, AP Entertainment Writer. [articles.boston.com/2012-04-20/ae/31374882_1_infinity-ward-crime-spree-modern-warfare Boston Globe]. articles.boston.com (20 April 2012). Проверено 27 июля 2012.
- ↑ [www.nctimes.com/news/local/article_86565f0c-8267-5138-bb13-5c2cb37e7b23.html Son sentenced to 25 years for mother's murder]. nctimes.com. Santa Ana, California: North Country Times (9 April 2005). Проверено 27 июля 2012.
Ссылки
- [www.hbo.com/the-sopranos/episodes/index.html#/the-sopranos/episodes/4/48-whoever-did-this/index.html "Кто бы это ни сделал"] на HBO
- «Кто бы это ни сделал» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.tv.com/shows/the-sopranos/whoever-did-this-200397/ «Кто бы это ни сделал»] (англ.) на TV.com
|
Отрывок, характеризующий Кто бы это ни сделал
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.