Куала-Лумпур
Поделись знанием:
Ночная панорама Куала-Лумпур
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
(перенаправлено с «Куала Лумпур»)
| Город
Куала-Лумпур малайск. Wilayah Persekutuan Kuala Lumpur англ. Federal Territory of Kuala Lumpur кит. 吉隆坡联邦直辖区 
|
Куа́ла-Лу́мпур[1] (малайск. Wilayah Persekutuan Kuala Lumpur (Куала-Лумпур в переводе: «грязное устье»), джави:كوالا لومڤور) — столица Малайзии.
Население на 2009 год составляет 1 809 699 человек. Мэром (datuk bandar) Куала-Лумпура с 2015 года является Амин Нордин Абдул Азиз (англ.).
Содержание
География
Город расположен на юго-западе полуострова Малакка в низкогорной долине у слияния рек Кланг и Гомбак.
Климат
Куала-Лумпур имеет экваториальный климат, с большим количеством осадков (2627 мм в среднем за год). Круглый год жарко и влажно. Обильные осадки идут почти равномерно в течение всего года, кроме июня-августа, когда их становится несколько меньше. Температура в городе никогда не поднимается выше 38,5 °C и никогда не опускается ниже 17,8 °C. Среднесуточные максимумы на уровне 30-33 °C, минимумы 23-25 °C.
| Климат Куала-Лумпура | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 38,0 | 36,2 | 36,7 | 37,2 | 38,5 | 36,3 | 36,3 | 38,0 | 35,8 | 37,0 | 36,0 | 35,5 | 38,5 |
| Средний максимум, °C | 32,0 | 32,8 | 33,1 | 33,1 | 33,0 | 32,8 | 32,3 | 32,3 | 32,1 | 32,0 | 31,7 | 31,5 | 32,4 |
| Средняя температура, °C | 26,9 | 27,3 | 27,6 | 27,7 | 28,0 | 27,9 | 27,4 | 27,5 | 27,2 | 27,1 | 26,8 | 26,7 | 27,3 |
| Средний минимум, °C | 23,4 | 23,6 | 24,1 | 24,3 | 24,6 | 24,3 | 23,8 | 23,9 | 23,8 | 24,0 | 23,8 | 23,6 | 23,9 |
| Абсолютный минимум, °C | 17,8 | 18,0 | 18,9 | 20,6 | 20,5 | 19,1 | 20,1 | 20,0 | 21,0 | 20,0 | 20,7 | 19,0 | 17,8 |
| Норма осадков, мм | 193 | 198 | 257 | 290 | 197 | 131 | 148 | 162 | 214 | 265 | 321 | 252 | 2627 |
| Источник: [www.pogoda.ru.net/climate2/48647.htm Погода и Климат] | |||||||||||||
История
Куала-Лумпур был основан в 1857 году. С 1880 по 1978 год — столица Селангора. В 1946-57 одновременно административный центр британской колонии (в 1946-48 носила название Малайский союз, с 1948 по 1957 Федерация Малайя), в 1957-63 столица независимой Федерации Малайя, с 1963 года — Малайзии, c 1 февраля 1972 года имеет статус сити (англ. city), с 1974 — статус Федеральной территории[2].
Национальный состав
В городе проживают малайцы, китайцы, тамилы, малаяли, телугу, бенгальцы, джакуны, ибаны, сенои.
Экономика
Значительный торгово-промышленный и финансовый центр страны[3]. В городе и его окрестностях расположены предприятия по переработке каучука, производству пальмового масла и других пищевых продуктов, сборке автомобилей, электротехнических и электронных изделий, производству сельхозоборудования, металлических изделий, текстиля.
Близ Куала-Лумпура происходит добыча олова и каменного угля. В Куала-Лумпуре находятся государственный центральный банк Банк Негара Малайзия и многие другие крупные банки, фондовая (с 1978 г.) и товарная (с 1980 г.) биржи, правления важнейших государственных организаций, государственных и частных страховых компаний, главные конторы малайзийских филиалов ТНК, различных фирм и предприятий. В городе функционирует метро (т. н. легкий рельсовый транзит), монорельс. Куала-лумпурский международный аэропорт (KLIA) в Сепанге (1998).
Искусство и культура
С 1986 года в Куала-Лумпуре раз в два года проводятся Международные поэтические чтения, в которых от СССР/России принимали участие Белла Ахмадулина (1988), Елена Танева (2002), Евгений Рейн (2004). В рамках трехмесячной выставки на рубеже 2011 и 2012 гг. городское управление Куала-Лумпура представило в районе Букит-Бинтанг международный художественный проект United Buddy Bears, покоривший сердца почти 3 млн. посетителей[4].
Образование
В городе два университета (Университет Малайя и Технологический университет), различные научно-исследовательские учреждения (Институт натурального каучука, Институт тропической медицины и др.), Национальный музей, Музей вооруженных сил, музеи-мемориалы певцу и актёру П. Рамли и бывшему премьер-министру Абдул Разаку, Национальная картинная галерея, Центр народных промыслов «Карьянека», Архив и Национальная библиотека Малайзии.
Спорт
Спортивные сооружения: спортивный комплекс «Букит Джалил» со стадионом на 100 тыс. мест (1998), стадион «Мердека» (1957, 50 тыс. мест), хоккейный стадион им. Тун Разака (1982, 13 тыс. мест), Дворец спорта «Негара» (1957, 20 тыс. мест), международный автодром Сепанг и др.
Достопримечательности
Достопримечательности архитектуры
В Куала-Лумпуре богато представлены различные архитектурные стили.
Неомавританский стиль (архитектура моголов)
Основной ансамбль зданий (Бывший Главпочтамт, бывший Верховный Суд, Здание городского театра и Здание султана Абдул-Самада) расположен на Dataran Merdeka (площади Независимости), при колониальном правлении служившей полем для крикета. По соседству с площадью расположены Национальный музей текстиля и мечеть Джамек. Южнее площади, на улице султана Хисамуддина, друг напротив друга расположены Старый железнодорожный вокзал и Штаб-квартира малайзийских железных дорог (KTM Berhad). Все здания возведены в период конца XIX — начала XX веков.
- Kuala Lumpur Sultan Abdul Building.jpg
- Sultan Abdul Samad National Day.jpg
Здание султана Абдул-Самада ночью
- Railway station KL 2007 010 pano.jpg
Старый железнодорожный вокзал
- Railway HQ KL 2007 017 pano.jpg
Штаб-квартира малайзийских железных дорог
Тюдорский стиль
Также на площади Независимости расположены 2 здания в стиле тюдорского возрождения: клуб Royal Selangor и англиканский кафедральный собор Святой Мэри (St Mary’s Cathedral).
- Royal Selangor Club, Merdeka Square, Kuala Lumpur.jpg
Клуб Royal Selangor
Викторианский стиль
- Carcosa Seri Negara — ранее дворец, а теперь элитный отель в глубинах большого озерного парка (Taman Tasik Perdana).
- Туристический центр Малайзии и генеральное консульства Пакистана друг напротив друга на улице Ампанг.
- Часовая башня.
- Музей национальной истории и городская библиотека на Площади независимости, с элементами неомавританского стиля от других зданий площади.
Неоготика
- Церковь священного розария (Holy Rosary Church) в районе Brickfields
- Католический кафедральный собор Святого Иоанна (St. John’s Cathedral)
Исламская архитектура
Наиболее широко исламские мотивы представлены в архитектуре мечетей, из которых можно выделить мечеть Федеральной территории (самая вместительная мечеть города)[5][6], Национальную мечеть, мечеть Усады бин Заида в районе Wangsa Maju, As-Syakirin в парке КLCC, Yayasan Al-Bukhary у станции Hang Tuah.
Похожими на мечети выстроены здания планетария и музея исламского искусства, с минаретом и куполом.
Исламские элементы также встречаются в архитектуре Комплекса Даябуми и Телебашни Куала-Лумпура (421 м, уступает башням Tokyo Sky Tree в Токио (Япония) 634 м, CN в Торонто (Канада) 553 м, Останкинской телебашни в Москве (Россия) 540 м, Жемчужине Востока в Шанхае (Китай) 468 м, Бордже Милад в Тегеране (Иран) 435 м).
- Dayabumi, Kuala Lumpur (February 2007).jpg
Комплекс Даябуми
- National Mosque KL 2007 pano.jpg
Национальная мечеть
- KualaLumpurTower.jpg
Телебашня Куала-Лумпура
- Blue dome mosque near hang tuah.jpg
Мечеть Yayasan Al-Bukhary
Малайские мотивы
Начиная с 1980-х годов, в городе возводятся здания с традиционными малайскими элементами в дизайне.
- Башня Maybank, штаб-квартира одноименного банка, выполненный в форме малайского кинжала Keris.
- Башня «Менара Телеком», штаб-квартира TM Group, выполнена в виде наклоненной части бамбукового дерева.
- Формой малайских головных уборов вдохновлены здания дворца культуры (Istana Budaya) и здание национальной библиотеки.
- Здание национального музея выполнено в стиле народности минангкабау, живущей на острове Суматра в Индонезии и в малайском штате Негри-Сембилан.
- Здание штаб-квартиры Tabung Haji (фонда организации паломничества в Мекку) выполнено в форме малайского барабана.
- KL-national library.JPG
Здание национальной библиотеки
- Menara telekom.jpg
«Менара Телеком»
- Istana Budaya KL 2007 004 pano.jpg
Дворец культуры (Istana Budaya)
- Istana Budaya closeup bw.jpg
Дворец культуры (Istana Budaya)
- Maybank Tower Kuala Lumpur.jpg
Башня Maybank
- National museum, KL.JPG
Национальный музей
Поздний модернизм и постмодернизм
- Башни Петронас (452 м, 88 этажей — одно из самых высоких сооружений в мире), штаб-квартира одноименной нефтяной компании, представляют в разрезе исламскую восьмиконечную звезду со скругленными углами.
- Выставочный центр Куала-Лумпура.
- Большое число небоскребов.
- Torres Petronas Mayo 2004.jpg
Башни Петронас ночью
Прочие стили
- Индуистская культовая архитектура представлена храмами Шри-Махамариамман в китайском квартале, Sri Kandanswamy в районе Brickfields и храмовым комплексом в карстовых пещерах «Бату Кейвс» в окрестностях города.
- Китайская культовая архитектура представлена храмами Тянь Хоу, Син Сзе Си Я, Пу Лин и другими менее крупными.
- Здание театра Coliseum выстроен в стиле ар-деко.
- Здание музея телекоммуникаций выполнено в стиле неоклассицизма.
- Примечательным зданием колониальной эпохи является здание средней школы мальчиков Фонда Святого Джона.
- Рядовая застройка старого города после пожара и наводнения в конце XIX века выполнена в стиле домов-магазинов, характерном для южного Китая [7].
- St John's Institution (Secondary Boy's), Golden Triangle, Kuala Lumpur.jpg
Средняя школа мальчиков фонда Святого Джона.
- KL old shophouses.jpg
Фасад домов-магазинов.
- Eng Choon Assembly Hall, Jalan Ampang, central Kuala Lumpur.jpg
Фасад домов-магазинов.
- Berjaya Time Square in the afternoon, Kuala Lumpur (Dec 2006).jpg
Прочие достопримечательности
- 5 крупных парков (самый значительный — Taman Tasik Perdana («Центральный озерный парк» по-малайски) с парком орхидей, парком бабочек, парком птиц, Национальной мечетью, Музеем исламского искусства, Национальным монументом, лодочными станциями, спортивными и детскими площадками, открытой эстрадой) и большое число скверов,
- огромный зоопарк «Zoo Negara» в пригороде.
- охраняемые участки девственного леса на некоторых холмах (Bukit Nanas).
- китайский квартал.
- ремесленный комплекс с музеем (Kompleks Kraf).
- туристический центр фабрики Royal Selangor.
- малайская деревня Kampung Bahru в центре города.
- мемориальный музей П. Рамли.
- KL Bird park net.jpg
Сеть над парком птиц
- KLBP free fly 2.jpg
Это и есть «свободный полёт»
- KLBP Flamingo 2.jpg
Пруд с фламинго
- Aratinga solstitialis on perch.jpg
Солнечный аратинга
- Toco toucan closeup.jpg
Токо тукан
Города-побратимы
| Страна | Город | Партнерство | Примечания |
|---|---|---|---|
 Германия
|
Берлин | Город-побратим | [8][9] |
 Индия
|
Ченнаи | Город-побратим | [8][10] |
| Индия
|
Дели | Город-побратим | [8][11] |
 Иран
|
Шираз | Город-побратим | [12] |
| Иран
|
Исфахан | Город-побратим | [8][13][14] |
| Иран
|
Мешхед | Город-побратим | [8][15] |
 Япония
|
Осака | Город-деловой партнер | [8][14][16] |
 Малайзия
|
Малакка | Город-побратим | [8][14] |
 Марокко
|
Касабланка | Город-побратим | [8][14] |
 Пакистан
|
Карачи | Город-побратим | [17] |
| Пакистан
|
Лахор | Город-побратим | [17] |
 Турция
|
Анкара | Город-побратим | [8][14][18] |
 ОАЭ
|
Дубай | Город-побратим | [8] |
 Великобритания
|
Лондон | Город-побратим | [8] |
 США
|
Нью-Йорк | Город-побратим | [8] |
Напишите отзыв о статье "Куала-Лумпур"
Примечания
- ↑ Ф. Л. Агеенко. [gramota.ru/slovari/dic/?word=%EA%F3%E0%EB%E0-%EB%F3%EC%EF%F3%F0&all=x Словарь собственных имён русского языка]. Издательство «Мир и Образование» (2010). Проверено 9 марта 2014.
- ↑ Погадаев, В. А. Куала-Лумпур. — в Малайзия. Карманная энциклопедия. М.: Муравей-Гайд, 2000, с. 31
- ↑ [geosfera.info/aziya/malajziya/678-gorod-kuala-lumpur-stolica-malayzii-kulturnyy-ekonomicheskiy-i-finansovyy-centr-strany.html Экономический и финансовый центр страны]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=vNtc5VF-2v4 Video: United Buddy Bears - Куала-Лумпур 2011 и 2012]
- ↑ ms:Masjid Wilayah Persekutuan
- ↑ en:Masjid Negara
- ↑ en:Kuala Lumpur#History
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [poskod.my/features/kls-sister-cities/ KL’s Город-побратим]. Poskod Malaysia. Проверено 20 мая 2013.
- ↑ [thestar.com.my/metro/story.asp?file=/2009/2/19/central/3257850&sec=central US twin city for Subang Jaya?]. The Star. Проверено 20 мая 2013.(недоступная ссылка)
- ↑ [hindu.com/2010/11/26/stories/2010112661760300.htm Chennai, Kuala Lumpur sign Город-побратим pact], The Hindu (26 November 2010). Проверено 26 ноября 2010.
- ↑ Kumar Das, Arun. [timesofindia.indiatimes.com/articleshow/15278423.cms Delhi to London, it's a sister act], The Times of India (7 July 2002). Проверено 30 августа 2008.
- ↑ [www.eshiraz.ir/main/en/scity,97102 Sister Cities of Shiraz]
- ↑ [www.council.isfahan.ir/EStatic/WFESisterhood.aspx Sisterhoods]. Isfahan Islamic Council (2005). Проверено 4 декабря 2007. [web.archive.org/web/20071012171031/council.isfahan.ir/EStatic/WFESisterhood.aspx Архивировано из первоисточника 12 октября 2007].
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.urc.or.jp/summit/summit/map/more_e.php?id=0605&apcs_mbr=715654f62317576a55d2271bbc82c814 About Members: Kuala Lumpur]. Asian-Pacific City Summit. Проверено 3 ноября 2007.(недоступная ссылка)
- ↑ [kuala-lumpur-news.newslib.com/story/453-3234431/ Mashad-Kuala Lumpur Become Sister cities], FARS News Agency (14 October 2006). Проверено 4 декабря 2007.
- ↑ [www.city.osaka.lg.jp/seisakukikakushitsu/page/0000040993.html ビジネスパートナー都市 (BPC)] (яп.). Osaka City Government (28 December 2009). Проверено 23 сентября 2010.(недоступная ссылка)
- ↑ 1 2 [app.com.pk/en_/index.php?option=com_content&task=view&id=139385 Eight Pakistani cities have 47 sister cities around the world]. Associated Press of Pakistan. Проверено 8 июля 2013.
- ↑ [www.ankara-bel.gov.tr/AbbSayfalari/hizmet_birimleri/dis_dairesi_baskanligi/avrupa_gunu_kutlamasi.aspx Kardeş Kentleri Listesi ve 5 Mayıs Avrupa Günü Kutlaması [via WaybackMachine.com]] (Turkish). Ankara Büyükşehir Belediyesi — Tüm Hakları Saklıdır. Проверено 21 июля 2013. [web.archive.org/web/20090114033014/www.ankara-bel.gov.tr/AbbSayfalari/hizmet_birimleri/dis_dairesi_baskanligi/avrupa_gunu_kutlamasi.aspx Архивировано из первоисточника 14 января 2009].
Библиография
- Я познаю мир: Детская энциклопедия: Города мира. Автор Е. Чекулаева; — М.: ООО «Фирма „Издательство АСТ“»; ООО «Издательство „Апрель“», 1999—480 с.: ил.
- Pogadaev, Victor. Dari Kuala Lumpur ke Moscow //Dewan Bahasa. Mac 2004, 24-29. (Из Куала-Лумпура в Москву)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Куала-Лумпур
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
