Кубанские татары

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кубанские татары (иногда кубанские ногайцы, кубанцы, ногайские татары) — старорусский экзоэтноним XVI—XVIII веков, применялся в документах Русского государства и, вероятно, среди русскоязычного населения Северного Кавказа, по отношению к ногайцам, так называемой, Малой орды (старорусск. Малые Нагаи/Ногаи, Кубанская Орда, Казыев/Козыевский Улус). Вероятно, в русских источниках этим именем могли называться и некоторые другие тюркские народности, которые могли кочевать в этот период на Кубани[~ 1].

В ряде маргинальных исторических исследований XX—XXI веков авторы спекулируют трактовкой экзоэтнонима «кубанские татары» в пользу своих псевдонаучных русистских теорий.





Использование

Экзоэтноним использовался в документах Русского государства и Российской империи; примером может служить выдержка из письма российской императрицы Екатерины II французскому философу-просветителю Вольтеру:

Действительно черкесы-горцы присягнули мне в верности. Это те, которые населяют страну, называемую Кабардой, что произошло вследствие победы, одержанной нашими калмыками, при поддержке регулярных войск, над кубанскими татарами — подданными Мустафы, живущими в стране, пересекаемой рекою Кубанью по ту сторону Дона.
письмо от 22 сентября 1769 г.[3]

Наименование «кубанские татары» употреблялось и в различных словарях, например в статьях Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона — «Белградский мир»[4], «Кучук-Кайнарджа»[5], «Петровск, уездный город Саратовской губернии»[6], «Турецкие войны России»[7] и других. Также его можно встретить на географических картах тех времён, — в частности, на карте Чёрного моря 1699—1700 годов, составленной с учётом съёмки и промера, произведённых русским военным кораблём «Крепость»[1]; на рукописной карте Азовского моря 1702 года, съёмка и промер которой производились с участием первого российского императора Петра I[2].

Трактовка

Толкование экзоэтнонима, как «малые ногайцы», встречается у большинства исследователей, например, его даёт российский государственный деятель и историк 2-й пол. XVIII — 1-й пол. XIX веков П. Г. Бутков: «…кубанских же Татар, называемые малый Нагай…»[9] и «Между тем 4 улуса кубанских Татар называемых малый Нагай с их начальниками…»[10]. Ещё одним свидетельством сопоставления «кубанских татар» с Малой ногайской ордой, может служить географическая карта Османской империи, изданная в Амстердаме в 1732 году (переиздана в 1740 году). Она была одной из первых карт на европейском языке, созданных на основе турецких карт (картограф Абу Бакр ибн Брахама). На ней в регионе Кубани, где на российских картах того времени отмечены «кубанские татары», использовано более точное наименование — «Nogai Tatar Vil»[8].

Маргинальные теории

В псевдонаучной работе А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского «Новая хронология Руси» этноним «кубанские татары» приравнивается к кубанским казакам, которые, якобы, издревле жили на Кубани[11]. Авторы повторяют теорию, которую развивал в своё время историк казачества Е. Г. Савельев, считая, что кубанские черкасы — то есть казаки, жили в низовьях Кубани c периода средневековья. В издании 2013 года «Древней истории казачества» Е. Г. Савельева, как и в «Новой хронологии Руси» А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, приводятся карты петровских времён, где этноним «кубанские татары» трактуется как кубанские черкасы/казаки[12].

Однако, несмотря на существования казачьих поселений на Кубани до начала официальной колонизации этого региона Россией (например некрасовцев), освоение земель здесь начали казаки, изначально называвшиеся не «кубанскими», а «черноморскими» и процесс заселения казаков, положивший начало Кубанскому казачьему войску, начался только в 1792 году[13][14].

Напишите отзыв о статье "Кубанские татары"

Примечания

Комментарии
  1. Всего на правом берегу Кубани кочевали 3 ногайские орды под общим названием «Малые Нагаи». Известны их наименования и численность к XVIII веку: Наврузская орда — до 8000 казанов/семей, Бестинеевская орда — до 6000 казанов и Касаевская орда — до 4000 казанов (Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. — М.: «Вече», 2013. — С. 27-28.)
Источники
  1. 1 2 Карта Чёрного моря. Составлена с учётом съёмки и промера произведённых русским военным кораблём «Крепость» // Русские морские карты 1701—1750 гг. Копии с подлинников. (Атлас). — Составитель: Ю. Н. Бируля. — СПб.: ЦКФ ВМФ, 1993.
  2. 1 2 Рукописная карта Азовского моря. Съёмка и промер производились с участием Петра I // Русские морские карты 1701—1750 гг. Копии с подлинников. (Атлас). — Составитель: Ю. Н. Бируля. — СПб.: ЦКФ ВМФ, 1993.
  3. Документальная история образования многонационального государства Российского // Кн. 1. Россия и Северный Кавказ в XVI — XIX вв. — М., 1998. — С. 177.
  4. Рудаков В. Е. Белградский мир // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  5. Половинкин И. Н. Кучук-Кайнарджа // ЭСБЕ.
  6. Селиванов А. Ф. Петровск, уездный город Саратовской губернии // ЭСБЕ.
  7. Ореус И. И. Турецкие войны России // ЭСБЕ.
  8. 1 2 Карта Османской империи. — Картограф Абу Бакр ибн Брахам. — Амстердам, 1740.
  9. Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год // [vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/S.Kavkaz/Butkov1/text5.htm Глава 39. Из исторической выписки о Нагайцах, сочиненной в августье 1754 года.] — СПб., 1869. — С. 185-186.
  10. Бутков П. Г. Указ. соч. — С. 198.
  11. Фоменко А. Т., Носовский Г. В. Новая хронология Руси. — СПб.: «Астрель», 2012.
  12. Савельев Е. Г. Древняя история казачества // Глава I. Казаки запорожские, северские, рязанские и др. — М.: «Вече», 2013. — С. 199-201.
  13. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. — М.: «Вече», 2013. — С. 66.
  14. Трёхбратов Б. А. История Кубани с древнейших времён до начала XX века. — Краснодар: Кубанское книжное издательство, 2003. — С. 127.

Отрывок, характеризующий Кубанские татары

Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.