Кубанский 1-й казачий полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. 1-й полк.
1-й Кубанский
генерал-фельдмаршала Великого князя Михаила Николаевича полк, Кубанского казачьего войска
Годы существования

1732—1918

Страна

Российская империя Российская империя

Входит в

1-я Кавказская казачья дивизия (1-й Кавказский армейский корпус)

Тип

казачьи войска

Дислокация

Мерв

1-й Кубанский генерал-фельдмаршала великого князя Михаила Николаевича полк, Кубанского казачьего войска

  • Старшинство — 13 июня 1732 г.
  • Полковой праздник — 30 августа (12 сентября), общий с войском.




Формирование полка

1-й Кубанский полк Кубанского казачьего войска ведёт свою историю от Волгских казаков и Ставропольского казачьего полка.

10 марта 1732 года поселённые на Царицынской линии казаки были соединены под одним управлением и названы Волгскими казаками. 5 мая 1776 года последовал указ о включении Волгского войска в состав Астраханского казачьего войска и переселении его на Азовско-Моздокскую линию. Через десять лет, 11 апреля 1786 года, Волгское войско было отделено от Астраханского и вошло в состав поселённых на Кавказской линии казаков.

28 февраля 1792 года из волгских и донских казаков, державших кордоны на Кубани, был сформирован Кубанский полк поселённых на Кавказской линии казаков. 26 февраля 1799 года оставшаяся часть Волгского казачьего войска была преобразована в Волгский полк (впоследствии этот полк был включён в состав Терского казачьего войска).

В 1837 году из казённых крестьян и казаков трёх станиц Кубанского и Хоперского полков был сформирован Ставропольский казачий полк поселённых на Кавказской линии казаков. Из второй половины этого полка 14 февраля 1845 года был сформирован 2-й Ставропольский полк Кавказского линейного казачьего войска. Тогда же Кубанский полк был также разделён на два: 1-й и 2-й Кубанские полки Кавказского линейного казачьего койска, составившие 3-ю бригаду этого войска.10 марта 1858 года эта бригада сменила номер на 4-й и 19 ноября 1860 года была включена в состав Кубанского казачьего войска.

4 марта 1861 года последовало указание о переименовании полков: 1-й и 2-й Кубанские полки получили номера 17-й и 18-й соответственно, а 2-й Ставропольский полк назван 20-м полком Кубанского казачьего войска. Под этими номерами полки существовали недолго, поскольку уже 13 мая того же года 17-й и 18-й полки получили новые номера, 12-й и 13-й, составив при этом 2-ю бригаду Кубанского казачьего войска, а 20-й полк стал 15-м.

1 августа 1870 года 12-й, 13-й и 15-й полки были соединены и переформированы в один полк, получивший название 8-го Кубанского.

24 июня 1882 года этот полк был переформирован на три очереди, причём 2-й и 3-й Кубанские казачьи полки были определены льготными и созывались только в случае начала войны, а основной полк именовался Кубанским казачьим (без номера). 1-й номер этот полк официально получил лишь 24 мая 1894 года.

13 января 1912 года полку был назначен вечный шеф — великий князь Михаил Николаевич и полк стал носить официальное именование 1-й Кубанский генерал-фельдмаршала великого князя Михаила Николаевича полк Кубанского казачьего войска.

Список станиц полкового округа

Полковой округ, состоял из станиц Лабинского отдела Кубанской области.

Кампании полка

1-й Кубанский полк всё время своего существования находился на Кавказе и принимал участие во всех войнах, бывших на Кавказе в конце XVIII и XIX столетиях. Две сотни полка в 1911—1912 годах были командированы в Персию. Во время Первой мировой войны полк состоял в корпусе генерала Баратова.

Знаки отличия полка

  • Полковое Георгиевское знамя с надписью «За постоянное усердие и отличия в Турецкую войну в 1828—1829 годах, во всех делах с горцами и в особенности в деле 1-го ноября 1848 года под станицей Сенгилеевской и при покорении Западного Кавказа в 1864 году», пожалованное 20 июля 1865 года.
  • Двенадцать серебряных Георгиевских трую с надписью «За взятие Карса 6-го ноября 1877 года», пожалованные 13 октября 1878 года.
  • Знаки отличия на головные уборы, пожалованные 13 октября 1878 года, с надписями:
    • «За отличие в 1854 году и в Турецкую войну 1877 и 1878 годов» в 1-й сотне, первая часть надписи унаследована от Ставропольского казачьего полка.
    • «За отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 годов» во 2—6-й сотнях.

Командиры полка

Командиры предшественников 1-го Кубанского полка

Командиры 1-го Кубанского полка

Командиры 2-го (льготного) Кубанского полка

Источники

  • Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01004486502#?page=1&view=list Казачьи войска (Хроники гвардейских казачьих частей помещены в книге «Императорской гвардии»)] / Сост. В. Х. Казин, под ред. В. К. Шенка. — СПб.: Тип. В. Д. Смирнова, 1912. — 465 с. — (Справочная книжка Императорской Главной квартиры).
  • Стрелянов (Калабухов) П. Н. Казаки в Персии. 1909—1918 гг. М., 2007
  • Корольков Г. Военно-статистическое обозрение Кубанской области. Тф., 1900

Напишите отзыв о статье "Кубанский 1-й казачий полк"

Отрывок, характеризующий Кубанский 1-й казачий полк

[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кубанский_1-й_казачий_полк&oldid=70796276»