Кубики сома

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ку́бики со́ма (англ. Soma cube) — головоломка, включающая в себя семь фигур, состоящих из одинаковых кубиков. Все семь фигур могут быть сложены в куб 3×3×3.

Кубики сома можно считать трёхмерным аналогом полимино.





Описание

Набор включает 7 фигур. Одна из фигур составлена из трёх кубиков, а остальные - из четырёх:

Из всех 7 фигур можно сложить один большой куб размером 3×3×3 кубика. Существует 240 способов это сделать (если не считать повороты и зеркальные отражения)[1][2]; полный список всех 240 решений был составлен вручную Джоном Конвеем и Майклом Гаем[en] в 1961 году[2].

Привлекательность головоломки в том, что помимо основной задачи (сборки куба) существуют не менее сложные задачи по сборке других интересных фигур[3][4].

История

Пит Хейн придумал кубики сома в 1933 году[5] во время лекции известного учёного Вернера Гейзенберга по квантовой механике[1][3].

Название головоломки было заимствовано из романа Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», в котором сомой назывался наркотик[5][6].

В России набор также известен как «Кубики для всех»[7][4][8][1].

См. также

Напишите отзыв о статье "Кубики сома"

Примечания

  1. 1 2 3 И. Константинов. [www.nkj.ru/archive/articles/10636/ Кубики Пита Хейна]. Наука и жизнь (5 1998). Проверено 3 августа 2013.
  2. 1 2 Winning Ways IV, 2003.
  3. 1 2 Гарднер М. Математические головоломки и развлечения. Гл. 21, Кубики сома, с. 176—185
  4. 1 2 Никитин Б. П. Ступеньки творчества, или Развивающие игры. [nikitiny.ru/kubiki-dla-vseh Кубики для всех], с. 128—137. [web.archive.org/20120509061842/nikitiny.ru/kubiki-dla-vseh Архивная копия] от 9 мая 2012 на Wayback Machine
  5. 1 2 [www.fam-bundgaard.dk/SOMA/HISTORY.HTM The official history of SOMA]. Проверено 5 августа 2013. [www.webcitation.org/6IwNhUybx Архивировано из первоисточника 17 августа 2013].
  6. [www.huxley.net/soma/meaning.html The meaning of SOMA]
  7. Кубики для всех. Наука и жизнь №3 (1963), с. 80; №4 (1963), с. 99; №2 (1973), с. 84—86
  8. Владимир Шибинский. Кубики сома — композиция экстремальных фигур. Наука и жизнь, №№ 8—11 (2010)

Литература

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кубики сома

– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.