Кубилья, Луис

Луис Альберто Кубилья
Общая информация
Полное имя	Луис Альберто Кубилья Альмейда
Прозвище	Эль Негро
Родился	Пайсанду, Уругвай
Гражданство
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Молодёжные клубы
1954—1957	Колон Пайсанду
Клубная карьера*
1957—1962	Пеньяроль	? (?)
1962—1964	Барселона	16 (2)
1964—1968	Ривер Плейт	129 (31)
1969—1974	Насьональ	? (?)
1975	Сантьяго Морнинг	? (?)
1976	Дефенсор Спортинг	? (?)
Национальная сборная**
1959—1974	Уругвая	38 (11)
Тренерская карьера
1979—1980	Олимпия (Асунсьон)
1980	Ньюэллс Олд Бойз
1981	Пеньяроль
1982	Олимпия (Асунсьон)
1983	Атлетико Насьональ
1984	Ривер Плейт
1988—1993	Олимпия (Асунсьон)
1990—1993	Уругвай
1994	Расинг (Авельянеда)
1995—2003	Олимпия (Асунсьон)
2003	Тальерес (Кордова)
2005	Комуникасьонес
2007	Барселона (Гуаякиль)
2009—2010	Колехио Насьональ Икитос
2010	Олимпия (Асунсьон)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Луис Альберто Кубилья Альмейда (исп. Luis Alberto Cubilla Almeida; 28 марта 1940, Пайсанду — 3 марта 2013, Асунсьон) — уругвайский футболист, атакующий полузащитник, нападающий. Участник трёх чемпионатов мира. Включён ММФИИС в список лучших игроков Южной Америки XX века на 11-м месте. Позднее долгие годы работал тренером на высоком уровне.

Биография

Карьера игрока

Кубилья — лидер сборной Уругвая 1960-х годов. Он начал свой путь в команде родного города Пайсанду — «Колон». В 1958 году Эль Негро (прозвище Кубильи) сделал резкий скачок в своей карьере — перешёл в «Пеньяроль», сразу став столпом команды. С «Пеньяролем» Кубилья выиграл 4 национальных чемпионата, 2 кубка Либертадорес и Межконтинентальный кубок. Его достижения помогли ему попасть на чемпионат мира 1962 в Чили, где он сыграл 2 матча и забил один гол (в первой игре с Колумбией).

После мирового первенства Кубилья попробовал свои силы в «Барселоне», где за два сезона достиг победы в Кубке Испании. В 1964 году он перешёл в аргентинский «Ривер Плейт», а после «Ривера» возвратился на родину в другой уругвайский гранд — «Насьональ», с которым выиграл чемпионат.

В 1970 году он был призван под знамёна сборной Хуаном Хохбергом на мировой чемпионат в Мексику. Там Уругвай дошёл до полуфинала, а Кубилья играл во всех пяти матчах, забив один мяч. В последующие годы Кубилья вместе с «Насьоналем» выиграл ещё 3 титула: чемпионат Уругвая, Кубок Либертадорес и Межконтинентальный кубок. В 1974 Кубилья отправился на ЧМ-1974 в ФРГ, но ожидания уругвайцев не оправдались, они вылетели ещё на групповой стадии, а Кубилья оба раза уходил без голов. После мирового форума «Эль Негро» решил завершить свою международную карьеру.

Он уехал в Чили, в клуб «Сантьяго Морнинг» доигрывать, но уже через год возвратился и завершил выступления в Уругвае, в клубе «Дефенсор», с которым, неожиданно для всех, выиграл ещё один национальный чемпионат. Так Кубилья стал первым футболистом, выигравшим чемпионат Уругвая с тремя разными командами. В конце сезона 1976 года Кубилья повесил бутсы на гвоздь и стал тренером.

Карьера тренера

Карьера тренера у Кубильи началась в 1979 году в парагвайской «Олимпии», где за два года он завоевал Кубок Либертадорес, Межконтинентальный кубок, Межамериканский Кубок и чемпионат Парагвая. После не слишком удачных действий в «Ньюэллс Олд Бойз», Кубилья становится тренером «Пеньяроля», с которым выиграл национальный чемпионат. В 1982 возвращение в «Олимпию» ознаменовалось победой в чемпионате. В 1983 Кубилье покоряется уже колумбийский чемпионат (с клубом «Атлетико Насональ»). В 1984 он тренировал «Ривер Плейт», но затем он взял паузу. В 1988 году он вновь стал тренером «Олимпии», с которой трижды выиграл национальный чемпионат, Суперкубок Либертадорес, Кубок Либертадорес и Рекопу Южной Америки. В 1990-м году его признали тренером года в Южной Америке.

В 1990-м Кубилье предоставляют в распоряжение сборную Уругвая для игры на Кубке Америке в Чили, но это заканчивается неудачей — Уругвай проиграл. В 1993 Кубилья вновь ведет Уругвай на завоевание американского Кубка, Уругвай дошёл до четвертьфинала, но проиграл по пенальти колумбийцам.

В 1993 Кубилья оставляет и сборную Уругвая и «Олимпию», уехав в Аргентину. Уже через год он вернулся в Парагвай и ещё 7 лет продолжал руководить клубом из Асунсьона, завоевав 4 первых места в чемпионате Парагвая и победив в Рекопе в 2003 году. После он работал в Аргентине, Гватемале и Эквадоре.

Личная жизнь

Старший брат Луиса, Педро Кубилья (1933—2007), также выступал за «Пеньяроль», «Насьональ», аргентинский «Ривер Плейт» и сборную Уругвая (в 1961—1962 годах), в 1991 году возглавлял «селесте» в качестве главного тренера, а также работал в тренерском штабе национальной команды, которой руководил Луис.

Титулы

Как игрок

Сезон	Клуб	Достижение
1958	Пеньяроль	Чемпион Уругвая
1959	Пеньяроль	Чемпион Уругвая
1960	Пеньяроль	Чемпион Уругвая
1960	Пеньяроль	Кубок Либертадорес
1961	Пеньяроль	Чемпион Уругвая
1961	Пеньяроль	Кубок Либертадорес
1961	Пеньяроль	Межконтинентальный Кубок
1963	Барселона	Кубок Короля
1969	Насьональ	Чемпион Уругвая
1970	Насьональ	Чемпион Уругвая
1971	Насьональ	Чемпион Уругвая
1971	Насьональ	Кубок Либертадорес
1971	Насьональ	Межконтинентальный Кубок
1972	Насьональ	Чемпион Уругвая
1976	Дефенсор	Чемпион Уругвая

Как тренер

Сезон	Клуб	Достижение
1979	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1979	Олимпия (Асунсьон)	Кубок Либертадорес
1979	Олимпия (Асунсьон)	Копа Интерамерикана
1980	Олимпия (Асунсьон)	Межконтинентальный Кубок
1981	Пеньяроль	Чемпион Уругвая
1982	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1983	Атлетико Насьональ	Чемпион Колумбии
1988	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1989	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1990	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1990	Олимпия (Асунсьон)	Кубок Либертадорес
1990	Олимпия (Асунсьон)	Суперкубок Либертадорес
1990	Олимпия (Асунсьон)	Рекопа
1995	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1997	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1998	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
1999	Олимпия (Асунсьон)	Чемпион Парагвая
2003	Олимпия (Асунсьон)	Рекопа

Личные

• Тренер года в Южной Америке: 1990

Ссылки

</div> </div> </div> </div>

Отрывок, характеризующий Кубилья, Луис

– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.