Кубилюс, Витаутас

Витаутас Кубилюс
Vytautas Kubilius
Дата рождения:	23 ноября 1928(1928-11-23)
Место рождения:	Аукштадварис (ныне Рокишкский район)
Дата смерти:	17 февраля 2004(2004-02-17) (75 лет)
Место смерти:	Вильнюс, Литва
Страна:	Литва, СССР, Литва
Научная сфера:	литературоведение
Место работы:	Институт литовской литературы и фольклора
Альма-матер:	Вильнюсский университет
Награды и премии:

Ви́таутас Куби́люс (лит. Vytautas Kubilius, 23 ноября 1928, Аукштадварис Рокишкского района — 17 февраля 2004, Вильнюс) — литовский литературный критик, литературовед; отец Андрюса Кубилюса.

Биография

В 1952 году закончил Вильнюсский университет по специальности «литовский язык и литература». Работал в Институте литовской литературы и фольклора (до 2002 года). Член Союза писателей Литвы с 1956 года. Профессор, хабилитированный доктор гуманитарных наук. Отец политика, члена Сейма Литовской Республики, председателя партии Союз Отечества (Консерваторы Литвы) (лит. Tėvynės sąjunga (Lietuvos konservatoriai)) Андрюса Кубилюса.

Принимал участие в Саюдисе. В 1991 году стал одним из учредителей движения Хартия граждан; был избран председателем Совета Хартии граждан. Преподавал в Вильнюсском университете и Университете Витовта Великого. Награждён офицерским крестом ордена Великого князя литовского Гядиминаса (1998).

Скончался в результате травм, полученных после того, как был сбит автомобилем на пешеходном переходе.

Научная деятельность

В сферу интересов входила литовская литература, явления которой, впрочем, рассматривались в контексте всемирной литературы. В области литературной критике придерживался, как правило, психологической интерпретации, что позволяло сводить к минимуму использование шаблонов советской вульгарно-социологической литературоведческой доктрины. Автор множества статей и монографий о творчестве Юлюса Янониса (1962), Саломеи Нерис (1968), Казиса Боруты, Евы Симонайтите и других литовских писателей, главным образом поэтов, а также книги литературных портретов «Литовские поэты XX века» (1980), «Литовская литература и всемирный литературный процесс» (1983), «Традиция романтизма в литовской литературе» (1993) и другие.

Выпустил сборники своих статей «В поисках новых путей» (1964), «Литература на переломе истории» (1997) и другие. Составитель сборников избранных сочинений Витаутаса Мачерниса, Юргиса Балтрушайтиса, Фаустаса Кирши, Йонаса Айстиса и антологий «Litauische Poesie aus zwei Jahrhunderten» (Берлин, 1983), «Lietuvių epigrama ir parodija» (1983), «Dvidešimto amžiaus lietuvių poezija» (т. 1—2, 1991, 1995). Статьи и книги печатались также на русском языке.

Сочинения

• Julius Janonis. 1962.
• Naujų kelių ieškant. 1964.
• Salomėjos Nėries lyrika. 1968.
• Kazio Borutos kūryba. 1980.
• Ievos Simonaitytės kūryba. 1987.
• Antanas Vaičiulaitis. 1993.
• Jonas Aistis. 1999.
• Dviese literatūros sūpuoklėse: Kazys Puida ir Vaidilutė. 2003.
• XX amžiaus lietuvių poetai. 1980.
• XX amžiaus lietuvių lyrika. Vilnius: Vaga, 1982. 397 p.
• Lietuvių literatūra ir pasaulinės literatūros procesas. Vilnius: Vaga, 1983. 470 p.
• Žanrų kaita ir sintezė. 1986.
• Problemos ir situacijos. 1990.
• Romantizmo tradicija lietuvių literatūroje. Vilnius: Amžius, 1993. 206 p.
• XX amžiaus literatūra: Lietuvių literatūros istorija. Vilnius: Alma littera, Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas, 1995. 719 p. ISBN 9986-02-124-3.
• XX amžiaus lietuvių literatūra: Lietuvių literatūros istorija. 2-asis patais. leid. Vilnius: Alma littera, Lietuvių literatūros ir tautosakos institutas, 1996.
• Literatūra istorijos lūžyje. 1997.
• Теофилис Тильвитис. Москва, 1958.
• Современная литовская поэзия. Москва, 1969.
• Literatur in Freiheit und Unfreiheit. Die Geschichte der litauischen Literatur von der Staatsgrϋndung bis zur Gegenwart. Aus dem Litauschen von Cornelius Hell und Lina Pestal. Oberhausen — Vilnius: Athena-Verkag, Alma littera, 2002. 286 S. ISBN 3-89896-134-6, ISBN 9955-08-178-3.

Ссылки

• [www.lle.lt/FMPro?-db=lle2004.fp5&-format=detail.htm&-lay=straipsnis&-op=eq&a=k&-max=2147483647&-recid=41250&-find= Kubilius, Vytautas]

Отрывок, характеризующий Кубилюс, Витаутас

Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…