Кубинская пятёрка

«Кубинская пятёрка» — Херардо Эрнандес, Рамон Лабанино, Антонио Герреро Родригес, Фернандо Гонсалес и Рене Гонсалес — пятеро сотрудников кубинских спецслужб, приговорённых в США к длительным срокам заключения по обвинению в шпионаже, сговоре с целью убийства и совершении других преступлений. Члены «пятёрки» проникли в американо-кубинские организации, ставящие цель свержение правительства Кубы, и передавали информацию о них. По кубинской версии, члены «пятёрки» собирали информацию о готовящихся терактах против Кубы, что помогло предотвратить их совершение.

Были арестованы ФБР в сентябре 1998 года, обвинены правительством США и осуждены судом присяжных в Майами в июне 2001 года. Трое из «пятёрки» приговорены к пожизненному заключению, а двое — к 15 и 19 годам тюрьмы. В июне 2009 года Верховный суд США отказался пересмотреть дело. Приговор американского суда подвергся критике в международном масштабе. На родине члены «пятёрки» возведены правительством Кубы в ранг героев, как пожертвовавшие своей свободой ради безопасности страны.

17 декабря 2014 года в рамках возобновления американо-кубинских дипломатических отношений, были освобождены три члена «кубинской пятёрки».

Исторический фон

Как отмечает французский профессор Салим Ламрани, в период между 1959 и 1997 годом США осуществили 5780 террористических актов против Кубы, с 1959 по 2003 год — 61 арест самолётов и кораблей, с 1961 по 1996 год с морских судов было обстреляно 67 экономических объектов. По его словам, ЦРУ руководило 299 военизированными группировками численностью в 4000 человек, ответственными за сотни убийств. В 1971 году биологическая агрессия привела к уничтожению 500 тысяч свиней, в 1981 году внедрение лихорадки денге привело к заражению более 300 тысяч человек и гибели 158 человек. По его мнению, большая часть этих актов агрессии была подготовлена во Флориде кубинскими праворадикалами, под контролем и при поддержке ЦРУ.

По данным кубинской стороны, члены «пятёрки» занимались в США антитеррористической борьбой, помогая предотвращать готовящиеся теракты.

Арест и суд

12 сентября 1998 года ФБР арестовало Херардо Эрнандеса, Рамона Лабаньино, Рене Гонсалеса, Фернандо Гонсалеса и Антонио Герреро. «Пятёрка» была обвинена в 26 преступлениях. Наиболее серьёзными были три обвинения: заговор с целью совершения преступлений против США, шпионаж, соучастие в умышленном убийстве 24 февраля 1996 года четырёх членов организации «Hermanos al Rescate» (которые были сбиты кубинскими силами ПВО в воздушном пространстве Кубы). Остальные пункты обвинений были малозначительными. С момента ареста и до 3 февраля 2000 года члены «пятёрки» провели 17 месяцев в одиночном заключении.

В июне 2001 года американский суд признал членов «пятёрки» виновными по всем 26 пунктам обвинения.

• Херардо Эрнандес был приговорён к двум пожизненным заключениям плюс 15 лет,
• Рамон Лабаньино был приговорён к пожизненному заключению плюс 18 лет тюрьмы (в декабре 2009 года срок сократили до 30 лет),
• Антонио Герреро был приговорен к пожизненному заключению плюс 10 лет тюрьмы (в декабре 2009 года срок сократили до 21 года и 10 месяцев),
• Фернандо Гонсалес был приговорён к 19 годам тюрьмы (в декабре 2009 года срок сократили до 17 лет),
• Рене Гонсалес был приговорён к 15 годам тюрьмы.

По словам критиков, в ходе судебного процесса были допущены многочисленные нарушения. Салим Ламрани, помимо прочего, выделяет следующие обстоятельства: угрозы в адрес свидетелей, громкая идеологическая кампания в американских СМИ, политизированная атмосфера, проявление открытой предвзятости суда присяжных (его председатель заявил, что он против «диктатуры» Фиделя Кастро).

Семьи заключённых сталкиваются с препятствиями, пытаясь встретиться с родственниками. Жена Рене Гонсалеса Ольга Салануэва и его дочь Иветт лишены права навестить его в заключении. Адриана Перес О’Коннор, жена Херардо Эрнандеса, 25 июня 2002 года получила визу с целью навестить своего мужа. По прибытии в США она была арестована ФБР, подвергнута допросу в течение 11 часов и выслана на Кубу.

Критика приговора и поддержка заключённых

С момента заключения «пятёрки» в различных странах были начаты кампании в их поддержку и за их освобождение. В США действует организация «National Committee to Free the Cuban Five».

27 мая 2005 года Рабочая группа по незаконным задержаниям Совета по правам человека ООН в своём докладе указала, что «суд не проходил в обстановке беспристрастности и объективности, чтобы соответствовать стандартам справедливого правосудия, как того требует статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах».

Критики обвиняют власти США в политике «двойных стандартов». В 2005 году американские власти отказались выдать агента ЦРУ Луиса Посада Каррилеса, обвиняемого в совершении теракта против кубинского самолёта 6 октября 1976 года, когда погибло 73 пассажира.

В 2005 году среди известных людей немедленного освобождения кубинцев требовали лауреаты Нобелевской премии мира Десмонд Туту и Адольфо Перес Эскивель, учёный и социальный мыслитель Ноам Хомский, американский актёр Дэнни Гловер, французский музыкант Ману Чао, публицист Игнасио Рамоне, бывший министр юстиции США Рамсей Кларк, лауреат Нобелевской премии по литературе Воле Шойинка, лауреатка Пулитцеровской премии Элис Уолкер, музыкант и правозащитник Гарри Белафонте, архитектор Оскар Нимейер, британско-пакистанский писатель Тарик Али, один из крупнейших латиноамериканских литераторов Марио Бенедетти. Парламенты и группы депутатов нескольких стран делали заявления с осуждением приговора кубинским гражданам. Государственная дума России принимала обращения к Конгрессу США с призывом «использовать все возможности для пересмотра приговоров и вынесения справедливых решений в отношении граждан Республики Куба и таким образом продемонстрировать свою приверженность демократическим и гуманистическим ценностям». В обращении, принятом 21 февраля 2007 года отмечалось:

…на самом деле вина осужденных заключается в том, что они внедрились в антикубинские группировки, действующие на территории США, и никакой шпионской деятельностью, наносящей ущерб национальной безопасности США, не занимались. Напротив, получение ими материалов способствовало защите интересов США, налаживанию отношений между двумя государствами — Республикой Куба и Соединенными Штатами Америки. В 1998 году Гавану посетила правительственная делегация США, в состав которой входили сотрудники Федерального бюро расследований. При встрече с кубинскими коллегами сотрудникам ФБР были переданы материалы, включая аудио- и видеозаписи, о террористической деятельности антикубинских группировок, находящихся в Майами (штат Флорида). Американская сторона заявила о желании дальнейшего сотрудничества, однако вскоре в США кубинские патриоты были арестованы.

В России акции в поддержку «кубинской пятёрки» проводят, в частности, КПРФ и союзные ей организации. Посол Кубы в России Хуан Вальдес Фигероа высоко оценивал вклад заместителя председателя ЦК КПРФ Ивана Мельникова.

Российский нобелевский лауреат Жорес Алфёров неоднократно говорил о необходимости освобождения «кубинской пятёрки».

В Великобритании в 2008 году более 100 известных деятелей подписали открытое письмо с протестом против содержания в заключении «кубинской пятёрки». Среди подписавших письмо были несколько лауреатов Нобелевской премии (в частности, Гюнтер Грасс, Жозе Сарамаго), дизайнеры Вивьен Вествуд и Джаспер Конран (en:Jasper Conran), художник Говард Ходжкин, писатели Иэн Бэнкс и Гарольд Пинтер, актрисы Джули Кристи и Сюзанна Йорк. В 2007 году в поддержку заключённых-кубинцев выступила южноафриканская писательница, нобелевский лауреат Надин Гордимер.

В июне 2009 года Верховный суд США отказался пересмотреть дело пяти кубинцев. Кубинский парламент осудил это решение, назвав его «произволом коррумпированной и лицемерной системы». В декабре 2009 года власти снизили сроки заключения некоторым членам «пятёрки». В 2010 году «Международная амнистия» выпустила доклад, выражающий озабоченность справедливостью судопроизводства по делу «пятёрки».

В том же году члены «пятёрки» награждены Медалью сопротивления имени Чико Мендеса.

Освобождение

7 октября 2011 на свободу был отпущен Рене Гонсалес, первый из Пятёрки. Рене Гонсалес провел в тюрьме 13 лет. Несмотря на это, еще в течение трех лет Гонсалес будет обязан не покидать пределы США, находясь под надзором властей.

27 февраля 2014 был освобождён Фернандо Гонсалес.

17 декабря 2014 года президент Кубы Рауль Кастро объявил об освобождении и прибытии на Кубу Рамона Лабаньино, Герардо Эрнандеса и Антонио Герреро.

Желтая лента

В ознаменование пятнадцатой годовщины ареста кубинской пятерки Рене Гонсалес попросил своих соотечественников, чтобы 12 сентября Куба была заполнена желтыми лентами:

Мне бы хотелось, чтобы 12 сентября желтые ленты были повсюду в стране, заполнили её так, чтобы наши гости, а также иностранные корреспонденты, которые находятся на острове, не смогли этого проигнорировать. Пусть в этот день на Острове Куба желтые ленты будут трепетать на деревьях, на балконах, даже на домашних животных — люди сами могут придумать, как их использовать. Главное, чтобы эти желтые ленты заполонили страну, чтобы их нельзя было проигнорировать, чтобы они донесли до всего мира весть, что кубинский народ ждет четверых своих сыновей, находящихся в заключении в Соединенных Штатах.

Международный комитет за освобождение Кубинской пятерки призвал использовать желтую ленту на всех акциях солидарности с кубинской пятеркой

См. также

• Санкции США против Кубы

Ссылки

• [www.voltairenet.org/article131945.html Полувековой терроризм США против Кубы] // voltairenet.org, 3 декабря 2005
• [emba.cubaminrex.cu/Default.aspx?tabid=20915 5 Героев] (информация на сайте посольства Кубы)
• [www.anti-glob.ru/st/cub5.htm Дело героической «Пятерки»]
• [cubafriend.narod.ru/five/Lopes.htm Пять героев]
• [www.left.ru/2003/2/ramon78.html «Я ношу тюремную робу с гордостью»]
• [www.tiwy.com/leer.phtml?id=4377&mode=uno Кубинская Пятерка: «Родина или смерть!»]
• [www.win.ru/latin/1036.phtml Дело «Пяти героев»]
• [www.guardian.co.uk/world/2005/dec/07/cuba.usa Jailed for fighting terror] // The Guardian, 7 December 2005
• [krasnoe.tv/node/6437 Кубинская пятерка] // Документальный фильм на Красном ТВ
• [doc.rt.com/filmy/fernando-gonsales/#part-1 Эксклюзивное интервью c Фернандо Гонсалесом] // RT
• [krasnoetv.ru/node/27487 Разговор с коммунистом: Херардо] |// Интервью Красного ТВ с Херардо Эрнандесом

Отрывок, характеризующий Кубинская пятёрка

«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.