Кубинское конвертируемое песо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Конвертируемое песо  (рус.)

Peso convertible  (исп.)
Peso Convertible  (англ.)
Peso convertible  (фр.)

3 песо 1994 года
Коды и символы
Коды ISO 4217 CUC (931)
Территория обращения
Эмитент Куба Куба
Производные и параллельные единицы
Дробные Сентаво (1100)
Параллельные Кубинское песо
Монеты и банкноты в обращении
Монеты 1, 5, 10, 25, 50 сентаво, 1, 5 конвертируемых песо
Банкноты 1, 3, 5, 10, 20, 50, 100 конвертируемых песо
История валюты
Введена 1994 год
Производство монет и банкнот
Эмиссионный центр Центральный банк Кубы
[www.bc.gob.cu www.bc.gob.cu]
Курсы на 28 октября 2016 года
1 RUB = 0,0159 CUC
1 USD = 1 CUC
1 EUR = 1,092 CUC
1 GBP = 1,214 CUC
1 JPY = 0,009501 CUC
Курсы обновляются ботом на основе данных МВФ, ЕЦБ и ЦБ РФ. Подробнее см. в разделе «Режим валютного курса».

Кубинское конвертируемое песо (исп. Peso convertible) — параллельная валюта Кубы. Заменяет доллары и изначально было предназначено для туристов и дипломатов.

Во времена СССР на Кубе, кроме основной официальной валюты (кубинского песо), было три параллельных: сертификат A (красный), сертификат B (зелёный, аналог конвертируемого песо) и доллары, которые свободно ходили наравне с сертификатами А и B. Соотношение было 25 песо = 5 красных = 1 зелёный сертификат. Национальный банк Кубы выпускал также сертификаты C и D. В начале 1990-х[уточнить] смена «зелёных» на конвертируемые песо прошла незаметно и почти в одночасье. Да и разрешение на держание долларов и конвертируемых песо для местных жителей тоже наступило внезапно и очень быстро. Позже[когда?] был официальный запрет хождения доллара параллельно с конвертируемыми песо, и доллары стало необходимо менять в обменных пунктах Cadeca (CAsa DE CAmbio, обменный дом). Возле обменных пунктов стояли нелегальные менялы, готовые поменять по более выгодному курсу, но был велик риск нарваться на мошенников. Позже, усилиями властей, менялы практически исчезли. В связи с хождением двух валют на Кубе много мошенничества, когда зазевавшимся и незнающим туристам продается товар за эквивалент в конвертируемых песо, который на самом деле продается за местные песоК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3804 дня].

Монеты «красных» сертификатов были алюминиевые, в то время, как монеты «зелёных» были из тяжёлых сплавов. После отмены сертификатов вся их мелочь автоматически стала считаться монетами конвертируемого песо, то есть ценность алюминиевых монет в одночасье выросла в 5 раз в своей стоимости. Также появились монеты нового образца, которых ранее не былоК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3804 дня].

После отмены сертификатов и введения конвертируемого песо курс был свободный и в начале 1990-х доходил до более чем 100 кубинских песо за 1 конвертируемый песо (доллар), увеличиваясь чуть ли не на 1 песо в день. Потом, в результате дефляции, курс вернулся к прежним значениямК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3804 дня].

23 октября 2013 года опубликовано сообщение Совета министров Кубы о согласовании графика реализации мер по унификации денежного обращения страны, предусматривающих постепенный переход от системы двух валют к единой кубинской валюте[1].

Напишите отзыв о статье "Кубинское конвертируемое песо"



Примечания

  1. [news.eizvestia.com/news_abroad/full/kuba-unificiruet-obychnyj-i-konvertiruemyj-peso-granma Куба унифицирует обычный и конвертируемый песо]


Отрывок, характеризующий Кубинское конвертируемое песо

Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.