Кубические дома

Кубические дома или Дома-Кубы (нидерл. Kubuswoning) — ряд домов, построенных в Роттердаме и Хелмонде по новаторскому проекту архитектора Пита Блома в 1984 году. В Роттердаме дома стоят на улице Оверблаак, недалеко от одноименной станции метро. Радикальным решением Блома было то, что он установил параллелепипед дома не на грань, как обычно, а на вершину, и этой вершиной он опирается (зрительно) на шестигранный пилон. В Роттердаме есть 38 таких домов и ещё 2 супер-куба, причём все дома сочленены в единое сооружение. С высоты птичьего полета комплекс имеет замысловатый вид, напоминающий невозможный треугольник.

Некоторые жильцы предлагают экскурсии по своим неординарным жилищам.

Дома состоят из трех этажей:

• Цокольный этаж — вход.
• На первом этаже гостиная с кухней.
• На втором этаже две спальни с ванной комнатой.
• На верхнем этаже иногда разбивают небольшой сад.

Стены и окна по отношению к полу наклонены под углом в 54,7 градусов. Общая площадь квартиры составляет около 100 квадратных метров, однако около четверти пространства является непригодным для использования из-за наклонных стен.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Кубические дома
• [www.kubuswoning.nl/introkubuseng.html Cubic houses Rotterdam]
• [www.galinsky.com/buildings/cubichouses/index.htm Cube houses]

Отрывок, характеризующий Кубические дома

Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.