Кубок Англии по футболу 1886/1887
Поделись знанием:
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
| Кубок Англии по футболу 1886/1887 | |
| 1886–87 FA Cup | |
| Данные турнира | |
|---|---|
| Место проведения: |
|
| Количество команд: |
124 |
| Итоговая расстановка | |
| Победитель: | |
| Финалист: | |
| ← 1885/1886 ... 1887/1888 → | |
Кубок Англии по футболу 1886-87 — 16-й розыгрыш старейшего футбольного турнира в мире. На участие в нём заявилось 124 футбольных клуба, на 6 меньше, чем в предыдущем сезоне, хотя 4 из них не сыграли ни одного матча.
Содержание
Первый раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Блэкберн Парк Роуд | 2 : 2 | Клифтонвилл 
|
9 октября 1886 |
| Бутл | 2 : 4 | Грейт Левер | 16 октября 1886 |
Терд Ланарк 
|
5 : 0 | Хайер Уолтон | 16 октября 1886 |
| Аптон Парк | 9 : 0 | Фёрст Суррей Райфлз | 23 октября 1886 |
| Астли Бридж | 3 : 3 | Бернли | 23 октября 1886 |
| Блэкберн Олимпик | 1 : 3 | Партик Тисл
|
23 октября 1886 |
| Дарвен Олд Уондерерс | 1 : 4 | Коулэйрз
|
23 октября 1886 |
| Клэптон | 0 : 5 | Крузейдерс | 23 октября 1886 |
| Лик | 2 : 1 | Друидс 
|
23 октября 1886 |
| Линкольн Линдум | 0 : 1 | Грэнтем | 23 октября 1886 |
| Олд Картузианс | 2 : 1 | Рединг | 23 октября 1886 |
| Освуолдтвисл Роверз | 2 : 3 | Уиттон | 23 октября 1886 |
| Рексхэм Олимпик
|
1 : 4 | Кру Александра | 23 октября 1886 |
| Рочестер | 0 : 2 | Марлоу | 23 октября 1886 |
| Свифтс | 13 : 0 | Лутон Уондерерс | 23 октября 1886 |
| Суиндон Таун | 1 : 0 | Уотфорд Роверз | 23 октября 1886 |
| Хотспур | 3 : 1 | Лутон Таун | 23 октября 1886 |
| Чирк
|
8 : 1 | Хартфорд Сент-Джонс | 23 октября 1886 |
| Астон Вилла | 13 : 0 | Уэнзбери Олд Атлетик | 30 октября 1886 |
| Астон Юнити | 1 : 4 | Дерби Каунти | 30 октября 1886 |
| Барнслем Порт Вейл | 1 : 1 | Дэвенем | 30 октября 1886 |
| Бёртон Свифтс | 0 : 1 | Кросуэлз Бруэри | 30 октября 1886 |
| Бирмингем Экселсиор | 3 : 3 | Дерби Мидленд | 30 октября 1886 |
| Бишоп Окленд Чёрч Инститьют | 0 : 1 | Мидлсбро | 30 октября 1886 |
| Боллингтон | 2 : 8 | Освестри Таун | 30 октября 1886 |
| Болтон Уондерерс | 5 : 3 | Саут Шор | 30 октября 1886 |
| Веллингтон Сент-Джорджес | 0 : 1 | Дерби Джанкшн | 30 октября 1886 |
| Вест Бромвич Альбион | 6 : 0 | Бёртон Уондерерс | 30 октября 1886 |
| Вулверхэмптон Уондерерс | 6 : 0 | Мэтлок | 30 октября 1886 |
| Голденхилл | 4 : 2 Матч опротестован, назначена переигровка |
Маклсфилд Таун | 30 октября 1886 |
| Дарвен | 7 : 1 | Харт оф Мидлотиан
|
30 октября 1886 |
| Дерби Сент-Люкс | 3 : 3 | Уолсолл Таун | 30 октября 1886 |
| Клиторпс Таун | 2 : 1 | Меллорз | 30 октября 1886 |
| Клэпем Роверс | 0 : 6 | Олд Брайтониенс | 30 октября 1886 |
| Куинз Парк
|
0 : 3 | Престон Норт Энд | 30 октября 1886 |
| Кэжуэлз | 2 : 4 | Далвич | 30 октября 1886 |
| Локвуд Бразерз | 1 : 0 | Лонг Итон Рейнджерс | 30 октября 1886 |
| Нортвич Виктория | 10 : 0 | Фёрнес Вейл Роверз | 30 октября 1886 |
| Ноттингем Форест | 3 : 0 | Ноттс Олимпик | 30 октября 1886 |
| Ноттс Каунти | 15 : 0 | Басфорд Роверз | 30 октября 1886 |
| Олд Итонианс | 1 : 0 | Ройал Энджинирс | 30 октября 1886 |
| Олд Уайкхемистс | 3 : 0 | Гановер Юнайтед | 30 октября 1886 |
| Олд Харроувианс | 0 : 4 | Олд Вестминстерс | 30 октября 1886 |
| Редкар | 4 : 0 | Тайн Ассошиейшн | 30 октября 1886 |
| Рентон
|
1 : 0 | Аккрингтон | 30 октября 1886 |
| Сандерленд | 2 : 1 Матч опротестован, назначена переигровка |
Ньюкасл Вест Энд | 30 октября 1886 |
| Саут Банк | 0 : 4 | Гейнсборо Тринити | 30 октября 1886 |
| Саут Рединг | 0 : 2 | Мейденхед | 30 октября 1886 |
| Смол Хит Элайенс | 1 : 3 | Митчел Сент Джорджес | 30 октября 1886 |
| Стэйвли | 7 : 0 | Аттерклиф | 30 октября 1886 |
| Сток | 10 : 1 | Кенавен Уондерерс | 30 октября 1886 |
| Флитвуд Рейнджерс | 2 : 2 Ньютон Хит дисквалифицирован |
Ньютон Хит | 30 октября 1886 |
| Хендон | 1 : 2 | Лондон Каледониенс | 30 октября 1886 |
| Хорнкасл | 2 : 0 | Дарлингтон | 30 октября 1886 |
| Чезем | 4 : 2 | Линдхерст | 30 октября 1886 |
| Чёрч | 1 : 1 | Ротенстол | 30 октября 1886 |
| Шеффилд | 0 : 3 | Ноттс Рейнджерс | 30 октября 1886 |
| Шеффилд Хили | 1 : 4 | Гримсби Таун | 30 октября 1886 |
| Блэкберн Роверс | т.п. | Холлиуэлл | |
| Рейнджерс
|
т.п. | Эвертон | |
| Олд Форестерс | т.п. | Кэнон | |
| Чатем | т.п. | Борнмут Роверз | |
| Линкольн Сити | дальше | ||
| Росендейл | дальше | ||
| Ротерем Таун | дальше | ||
| Честер | дальше |
Переигровка первого раунда
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Клифтонвилл
|
7 : 2 | Блэкберн Парк Роуд | 23 октября 1886 |
| Бернли | 2 : 2 Бернли дисквалифицирован |
Астли Бридж | 30 октября 1886 |
| Барнслем Порт Вейл | 3 : 0 | Дэвенем | 13 ноября 1886 |
| Дерби Мидленд | 2 : 1 | Бирмингем Экселсиор | 13 ноября 1886 |
| Маклсфилд Таун | 2 : 3 | Голденхилл | 13 ноября 1886 |
| Ньюкасл Вест Энд | 1 : 0 | Сандерленд | 13 ноября 1886 |
| Ротенстол | 1 : 7 | Чёрч | 13 ноября 1886 |
| Уолсолл Таун | 6 : 1 | Дерби Сент-Люкс | 13 ноября 1886 |
Второй раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Вулверхэмптон Уондерерс | 4 : 0 | Кросуэлз Бруэри | 13 ноября 1886 |
| Грейт Левер | 1 : 3 | Клифтонвилл
|
13 ноября 1886 |
| Нортвич Виктория | 0 : 0 | Чирк
|
13 ноября 1886 |
| Ноттингем Форест | 2 : 2 | Гримсби Таун | 13 ноября 1886 |
| Ноттс Каунти | 3 : 3 | Ноттс Рейнджерс | 13 ноября 1886 |
| Олд Картузианс | 4 : 2 | Крузейдерс | 13 ноября 1886 |
| Престон Норт Энд | 6 : 0 | Уиттон | 13 ноября 1886 |
| Терд Ланарк
|
2 : 3 | Болтон Уондерерс | 13 ноября 1886 |
| Олд Брайтониенс | 1 : 1 | Олд Вестминстерс | 16 ноября 1886 |
| Астон Вилла | 6 : 1 | Дерби Мидленд | 20 ноября 1886 |
| Вест Бромвич Альбион | 2 : 1 | Дерби Джанкшн | 20 ноября 1886 |
| Грэнтем | 3 : 2 | Редкар | 20 ноября 1886 |
| Дерби Каунти | 1 : 2 | Митчел Сент Джорджес | 20 ноября 1886 |
| Клиторпс Таун | 1 : 4 | Локвуд Бразерз | 20 ноября 1886 |
| Кру Александра | 6 : 4 | Сток | 20 ноября 1886 |
| Лик | 4 : 2 | Освестри Таун | 20 ноября 1886 |
| Марлоу | 4 : 0 | Аптон Парк | 20 ноября 1886 |
| Мейденхед | 2 : 3 | Далвич | 20 ноября 1886 |
| Мидлсбро | 1 : 1 | Линкольн Сити | 20 ноября 1886 |
| Ньюкасл Вест Энд | 2 : 6 | Гейнсборо Тринити | 20 ноября 1886 |
| Олд Уайкхемистс | 0 : 1 | Лондон Каледониенс | 20 ноября 1886 |
| Партик Тисл
|
7 : 0 | Флитвуд Рейнджерс | 20 ноября 1886 |
| Рентон
|
2 : 2 | Блэкберн Роверс | 20 ноября 1886 |
| Росендейл | 2 : 10 | Коулэйрз
|
20 ноября 1886 |
| Свифтс | 7 : 1 | Суиндон Таун | 20 ноября 1886 |
| Стэйвли | 4 : 0 | Ротерем Таун | 20 ноября 1886 |
| Чатем | 1 : 0 | Хотспур | 20 ноября 1886 |
| Чезем | 1 : 7 | Олд Итонианс | 20 ноября 1886 |
| Честер | 1 : 0 Честер дисквалифицирован |
Голденхилл | 20 ноября 1886 |
| Рейнджерс
|
2 : 1 | Чёрч | 21 ноября 1886 |
| Дарвен | т.п. | Астли Бридж | |
| Барнслем Порт Вейл | дальше | ||
| Олд Форестерс | дальше | ||
| Уолсолл Таун | дальше | ||
| Хорнкасл | дальше |
Переигровка второго раунда
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Гримсби Таун | 0 : 1 | Ноттингем Форест | 20 ноября 1886 |
| Ноттс Каунти | 5 : 0 | Ноттс Рейнджерс | 20 ноября 1886 |
| Олд Вестминстерс | 3 : 0 | Олд Брайтониенс | 20 ноября 1886 |
| Чирк
|
3 : 0 | Нортвич Виктория | 20 ноября 1886 |
| Линкольн Сити | 2 : 0 | Мидлсбро | 27 ноября 1886 |
| Блэкберн Роверс | 0 : 2 | Рентон
|
4 декабря 1886 |
Третий раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Рейнджерс
|
3 : 2 | Коулэйрз
|
4 декабря 1886 |
| Клифтонвилл
|
0 : 11 | Партик Тисл
|
4 декабря 1886 |
| Хорнкасл | 2 : 0 | Грэнтем | 9 декабря 1886 |
| Астон Вилла | 2 : 2 | Вулверхэмптон Уондерерс | 11 декабря 1886 |
| Гейнсборо Тринити | 2 : 2 | Линкольн Сити | 11 декабря 1886 |
| Дарвен | 4 : 3 | Болтон Уондерерс | 11 декабря 1886 |
| Лик | 2 : 2 | Барнслем Порт Вейл | 11 декабря 1886 |
| Локвуд Бразерз | 2 : 1 | Ноттингем Форест | 11 декабря 1886 |
| Марлоу | 3 : 0 | Далвич | 11 декабря 1886 |
| Олд Итонианс | 0 : 3 | Олд Вестминстерс | 11 декабря 1886 |
| Олд Картузианс | 0 : 0 | Лондон Каледониенс | 11 декабря 1886 |
| Рентон
|
0 : 2 | Престон Норт Энд | 11 декабря 1886 |
| Стэйвли | 0 : 3 | Ноттс Каунти | 11 декабря 1886 |
| Уолсолл Таун | 2 : 7 | Митчел Сент Джорджес | 11 декабря 1886 |
| Чатем | 1 : 14 | Олд Форестерс | 11 декабря 1886 |
| Чирк
|
0 : 0 | Голденхилл | 11 декабря 1886 |
| Вест Бромвич Альбион | дальше | ||
| Кру Александра | дальше | ||
| Свифтс | дальше |
Переигровка третьего раунда
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Вулверхэмптон Уондерерс | 1 : 1 | Астон Вилла | 15 января 1887 |
| Барнслем Порт Вейл | 1 : 3 | Лик | 20 января 1887 |
| Вулверхэмптон Уондерерс | 3 : 3 | Астон Вилла | 22 января 1887 |
| Линкольн Сити | 1 : 0 | Гейнсборо Тринити | 24 января 1887 |
| Астон Вилла | 2 : 0 | Вулверхэмптон Уондерерс | 29 января 1887 |
| Олд Картузианс | т.п. | Лондон Каледониенс | |
| Чирк
|
т.п. | Голденхилл |
Четвёртый раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Митчел Сент Джорджес | 0 : 1 | Вест Бромвич Альбион | 15 января 1887 |
| Свифтс | 0 : 2 | Олд Форестерс | 15 января 1887 |
| Кру Александра | 0 : 1 | Лик | 29 января 1887 |
| Рейнджерс
|
дальше | ||
| Дарвен | дальше | ||
| Линкольн Сити | дальше | ||
| Локвуд Бразерз | дальше | ||
| Марлоу | дальше | ||
| Ноттс Каунти | дальше | ||
| Олд Вестминстерс | дальше | ||
| Олд Картузианс | дальше | ||
| Партик Тисл
|
дальше | ||
| Престон Норт Энд | дальше | ||
| Хорнкасл | дальше | ||
| Чирк
|
дальше |
Пятый раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Чирк
|
1 : 2 | Дарвен | 22 января 1887 |
| Рейнджерс
|
3 : 0 | Линкольн Сити | 29 января 1887 |
| Локвуд Бразерз | 0 : 1 Матч опротестован, назначена переигровка |
Вест Бромвич Альбион | 29 января 1887 |
| Ноттс Каунти | 5 : 2 | Марлоу | 29 января 1887 |
| Олд Вестминстерс | 1 : 0 | Партик Тисл
|
29 января 1887 |
| Олд Форестерс | 0 : 3 | Престон Норт Энд | 29 января 1887 |
| Астон Вилла | 5 : 0 | Хорнкасл | 5 февраля 1887 |
| Лик | 0 : 2 | Олд Картузианс | 5 февраля 1887 |
Переигровка пятого раунда
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Вест Бромвич Альбион | 2 : 1 | Локвуд Бразерз | 12 февраля 1887 |
Шестой раунд
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Астон Вилла | 3 : 2 | Дарвен | 12 февраля 1887 |
| Рейнджерс
|
5 : 1 | Олд Вестминстерс | 19 февраля 1887 |
| Ноттс Каунти | 1 : 4 | Вест Бромвич Альбион | 19 февраля 1887 |
| Олд Картузианс | 1 : 2 | Престон Норт Энд | 2 марта 1887 |
Полуфиналы
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Астон Вилла | 3 : 1 | Рейнджерс
|
5 марта 1887 |
| Вест Бромвич Альбион | 3 : 1 | Престон Норт Энд | 5 марта 1887 |
Финал
| Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
|---|---|---|---|
| Астон Вилла | 2 : 0 | Вест Бромвич Альбион | 2 апреля 1887 |
Напишите отзыв о статье "Кубок Англии по футболу 1886/1887"
Ссылки
- [www.rsssf.com/tablese/engcup1887.html Кубок Англии по футболу 1886—1887 на www.rsssf.com] (англ.)
- [wildstat.ru/p/2302/ch/ENG_CUP_1886_1887 Кубок Англии 1886/87 на WildStat.ru]
Отрывок, характеризующий Кубок Англии по футболу 1886/1887
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
