Кубок Кремля 1990
| Кубок Кремля 1990 | ||
|---|---|---|
| Мировой Тур ATP
<tr><td>Место проведения</td><td colspan="2">Москва |
Кубок Кремля 1990 — международный мужской теннисный турнир, проходивший в Москве с 3 по 12 ноября 1990 года. Это был первый в истории Кубок Кремля и первый турнир ATP на территории Советского Союза. Турнир имел категорию ATP World Series и был последним турниром этой категории в сезоне 1990 года (одновременно проходил турнир этой же категории в Лондоне).
Турнир был организован по инициативе швейцарского бизнесмена Сассона Какшури. Генеральным партнёром турнира был Bayer.
Призовой фонд составил 330 тыс. долларов США.
Содержание
Соревнования
Одиночный разряд
Андрей Черкасов победил 
Тима Майотта со счётом 6-2 6-1.
Парный разряд
Хендрик Ян Давидс / Пауль Хархёйс победили 
Джона Фицджеральда / 
Андерса Яррида со счётом 6-4 7-6.
Интересные факты
- И для советского теннисиста Андрея Черкасова, победившего в одиночном разряде, и для голландцев Хендрика Яна Давидса и Пауля Хархёйса, победивших в паре, это титулы стали первым на уровне АТП в их карьере.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кубок Кремля 1990"
Ссылки
- [www.kremlincup.ru/ Официальный сайт]
- [www.atpworldtour.com/en/tournaments/moscow/438/overview Профиль турнира на сайте ATP] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Кубок Кремля 1990
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
