Кубок УЕФА (трофей)
| Трофей Лиги Европы УЕФА | |
| The UEFA Europa League Trophy | |
|---|---|
| Награда за |
победу в Лиге Европы УЕФА |
| Учредитель | |
| Основание | |
| Последний обладатель |
|
| Наиболее титулован |
|
| Сайт |
[ru.uefa.com/uefaeuropaleague/thetrophy/index.html uefa.com] |
Ку́бок УЕФА (англ. UEFA Cup) — трофей, ежегодно вручаемый УЕФА футбольному клубу, одержавшему победу в Лиге Европы УЕФА. До сезона 2008—2009 включительно трофеем награждались победители Кубка УЕФА, а с 2009 года, когда турнир сменил название — победители Лиги Европы УЕФА.
Содержание
Описание
Кубок УЕФА представляет собой серебряную восьмигранную чашу массой 15 килограммов, ручки у трофея отсутствуют, что придает конструкции простоту и элегантность. В основании кубка находятся фигуры ведущих борьбу за мяч игроков, которые несут не только декоративную функцию, но и придают устойчивость конструкции — на их плечах и стоит чаша. Оригинал на подставке из жёлтого мрамора был изготовлен в миланской мастерской Бертони к финалу 1972 года[1].
Владение трофеем
До реформы соревнования в соответствии с правилами УЕФА победитель турнира получал оригинал кубка после трёх побед в турнире подряд или после пятой победы, независимо от того, были ли они одержаны одна за другой. Отсчёт цикла побед производился с момента предыдущей передачи трофея на вечное хранение. После этого начинался новый цикл. До настоящего момента выполнить указанные требования не смогла ни одна команда. Клуб, выигравший Кубок УЕФА и не соответствующий перечисленным выше критериям, имел право хранить трофей у себя в течение следующего сезона и должен был вернуть его УЕФА за два месяца до следующего финала. Также победитель турнира получал копию трофея размером в 4/5 оригинала[2]. По новым правилам, вступившим в силу с сезона 2009-2010, трофей хранится в УЕФА вечно, каждому победителю вручается полноразмерная копия кубка. Клуб, ставший три сезона подряд победителем турнира или одержавший всего пять побед, отмечается особо в признание заслуг, при этом оригинальный трофей, в отличие от действовавших ранее правил, клубу не оставляется[3].
Интересным[кому?] фактом является то, что сам сосуд Кубка УЕФА не является герметичным, в связи с чем в него невозможно налить какую-либо жидкость, поэтому игроки команды-победительницы данного соревнования лишены возможности традиционного распития шампанского из завоёванного трофея.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кубок УЕФА (трофей)"
Примечания
- ↑ [www.uefa.com/uefaeuropaleague/history/index.html UEFA Europa League History] (англ.). UEFA. Проверено 8 мая 2010. [www.webcitation.org/66Ge71qMY Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].
- ↑ [www.uefa.com/newsfiles/19070.pdf Regulations of the UEFA Cup 2007/08, page 6, II Cup and Medals, Article 4, Cup] (англ.). UEFA. Проверено 8 мая 2010. [www.webcitation.org/66GeQiYPe Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].
- ↑ [www.uefa.com/MultimediaFiles/Download/Regulations/competitions/UEFACup/84/52/89/845289_DOWNLOAD.pdf Regulations of the UEFA Europa League 2009/10, page 7, III Trophies and medals, Article 5, Trophy] (англ.). UEFA. Проверено 8 мая 2010. [www.webcitation.org/66GeRFNbD Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кубок УЕФА (трофей)
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
