Кубок УЕФА 1975/1976

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кубок УЕФА 1975/1976
Данные турнира
Даты проведения:

14 сентября 197519 мая 1976

Официальный сайт:

[ru.uefa.com/uefaeuropaleague/season=1975/index.html uefa.com]

Итоговая расстановка
Победитель:

Ливерпуль

Финалист:

Брюгге

Статистика турнира
Бомбардир(ы):

Руд Гелс (Аякс) (14)

1974/75   ...   1976/77

Кубок УЕФА 1975/76 — пятый розыгрыш кубка УЕФА. В финале Кубка УЕФА-1975/76 между «Брюгге» и «Ливерпулем» на кону стояло многое. Обе команды к тому моменту уже обеспечили себе золото в национальных первенствах и мечтали пополнить собственную коллекцию трофеев. В пользу «Ливерпуля», завоевавшего Кубок УЕФА тремя годами ранее, говорил богатый опыт еврокубковых баталий, но «Брюгге», демонстрировавший по ходу турнира весьма уверенную игру, был полон решимости бросить вызов фавориту. В финале «Ливерпуль» переиграл «Брюгге» с общим счетом 4:3





Первый раунд

Клуб счёт Клуб 1-й матч 2-й матч
Дуйсбург 10:3 Эносис 7:1 3:2
Гленторан 1:14 Аякс 1:6 0:8
Грассхопперс 4:4(а) Реал Сосьедад 3:3 1:1
ПАОК 2:6 Барселона 1:0 1:6
Хайберниан 2:3 Ливерпуль 1:0 1:3
АИК 1:2 Спартак Москва 1:1 0:1
Герта 6:2 ХИК 4:1 2:1
Хольбек 1:3 Сталь (Мелец) 0:1 1:2
Карл Цейсс 4:0 Марсель 3:0 1:0
Антверпен 5:1 Астон Вилла 4:1 1:0
Мольде 1:6 Эстер 1:0 0:6
ГАИС 4:5 Слёнск 2:1 2:4
Кёльн 5:2 Б 1903 2:0 3:2
Фейеноорд 1:4 Ипсвич 1:2 0:2
Лион 4:6 Брюгге 4:3 0:3
Порту 10:0 Авенир 7:0 3:0
Янг Бойз 2:4 Гамбург 0:0 2:4
Эвертон 0:1 Милан 0:0 0:1
Богемианс Прага 2:3 Гонвед 1:2 1:1
Рома 2:1 Дунав 2:0 0:1
Черноморец 1:3 Лацио 1:0 0:3
Рапид Вена 2:3 Галатасарай 1:0 1:3
Войводина 1:3 АЕК 0:0 1:3
Таргу-Муреш 3:6 Динамо Дрезден 2:2 1:4
ВОЕСТ Линц 2:4 Вашаш 2:0 0:4
Торпедо Москва 5:2 Наполи 4:1 1:1
Университатя Крайова 2:4 Црвена Звезда 1:3 1:1
Атлон Таун 4:2 Волеренга 3:1 1:1
Левски 7:1 Эскишехирспор 3:0 4:1
Интер 8:2 Сарагоса 5:0 3:2
Кефлавик 0:6 Данди Юнайтед 0:2 0:4
Слима 2:5 Спортинг 1:2 1:3


Второй раунд

название счёт название 1-й матч 2-й матч
Дуйсбург 4:4(а) Левски 3:2 1:2
Реал Сосьедад 1:9 Ливерпуль 1:3 0:6
Ипсвич 3:4 Брюгге 3:0 0:4
Герта 2:4 Аякс 1:0 1:4
Данди Юнайтед 2:3 Порту 1:2 1:1
Карл Цейсс 1:1(п. 2:3) Сталь (Мелец) 1:0 0:1
Спартак Москва 3:0 Кёльн 2:0 1:0
Слёнск 3:2 Антверпен 1:1 2:1
Атлон Таун 0:3 Милан 0:0 0:3
Црвена Звезда 1:5 Гамбург 1:1 0:4
Вашаш 4:3 Спортинг 3:1 1:2
Эстер 1:2 Рома 1:0 0:2
Галатасарай 2:7 Торпедо Москва 2:4 0:3
Гонвед 2:3 Динамо Дрезден 2:2 0:1
Лацио 0:7 Барселона 0:3 0:4
Интер (а)3:3 АЕК 2:0 1:3

Третий раунд

название счёт название 1-й матч 2-й матч
Слёнск 1:5 Ливерпуль 0:2 1:3
Брюгге 2:0 Рома 1:0 1:0
Аякс 3:3(п. 3:5) Левски 2:1 1:2
Динамо Дрезден 4:3 Торпедо Москва 3:0 1:3
Милан 4:2 Спартак Москва 4:0 0:2
Барселона 4:1 Вашаш 3:1 1:0
Гамбург 3:2 Порту 2:0 1:2
Интер 1:2 Сталь (Мелец) 1:0 0:2

1/4 финала

название счёт название 1-й матч 2-й матч
Динамо Дрезден 1:2 Ливерпуль 0:0 1:2
Брюгге 3:2 Милан 2:0 1:2
Барселона 8:5 Левски 4:0 4:5
Гамбург 2:1 Сталь (Мелец) 1:1 1:0

1/2 финала

название счёт название 1-й матч 2-й матч
Барселона 1:2 Ливерпуль 0:1 1:1
Гамбург 1:2 Брюгге 1:1 0:1

Финал

28 апреля 1976
Ливерпуль 3:2 Брюгге
Кеннеди  59'
Кейс  61'
Киган  65' (пен.)
Голы Ламбер  5'
Кулс  15'
Энфилд, Ливерпуль
Зрителей: 56 000
Судья: Фердинанд Биверси
19 мая 1976
Брюгге 1:1 Ливерпуль
Ламбер  11' (пен.) Голы Киган  15'
Олимпийский, Брюгге
Зрителей: 32 000
Судья: Руди Глекнер

Напишите отзыв о статье "Кубок УЕФА 1975/1976"

Ссылки

  • [ru.uefa.com/uefaeuropaleague/history/season=1975/index.html Кубок УЕФА 1975/76 на сайте УЕФА]
  • [football.sport-express.ru/eurocups/uefacup/1975-1976/ Кубок УЕФА 1975/76 на сайте Спорт-Экспресс]
  • [rsssf.com/ec/ec197576.html#uefa Статистика Кубка УЕФА 1975/76 на сайте RSSSF]  (англ.)


Отрывок, характеризующий Кубок УЕФА 1975/1976

Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.