Кубок УЕФА 2005/2006
Поделись знанием:
| Кубок УЕФА 2005/06 | |
| Данные турнира | |
|---|---|
| Даты проведения: | |
| Количество команд: |
40 (групповой этап) |
| Официальный сайт: |
[ru.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2005/index.html uefa.com] |
| Итоговая расстановка | |
| Победитель: | |
| Финалист: | |
| Статистика турнира | |
| Бомбардир(ы): |
|
| ← 2004/05 ... 2006/07 → | |
Кубок УЕФА 2005/06 — 48-й розыгрыш кубка. Финальный матч состоялся 10 мая 2006 года в Эйндховене. Обладателем трофея стала «Севилья», со счётом 4:0 разгромившая «Мидлсбро».
Содержание
Первый отборочный раунд
Первые матчи прошли 14 июля, ответные 28 июля 2005 года.
| Команда 1 | Итог | Команда 2 | 1-й матч | 2-й матч |
|---|---|---|---|---|
Башкими 
|
4:1 |  Жепче
|
3:0 (тп) | 1:1 |
Биркиркара 
|
0:6 |  АПОЭЛ
|
0:2 | 0:4 |
Сан-Жулиа 
|
0:10 |  Рапид Бухарест
|
0:5 | 0:5 |
Теута 
|
3:4 | Широки Бриег
|
3:1 | 0:3 |
| Эльбасани
|
1:1(гв) | Вардар
|
1:1 | 0:0 |
| Омония
|
6:0 | Хибернианс
|
3:0 | 3:0 |
Доманьяно 
|
0:8 |  Домжале
|
0:5 | 0:3 |
Ференцварош 
|
2:3 |  МТЗ-РИПО
|
0:2 | 2:1 |
Бананц 
|
4:3 |  Локомотив Тбилиси
|
2:3 | 2:0 |
| Торпедо Кутаиси
|
0:6 | БАТЭ
|
0:1 | 0:5 |
Вадуц 
|
2:1 |  Дачия
|
2:0 | 0:1 |
Баку 
|
2:3 |  Жилина
|
1:0 | 1:3 |
Майнц 
|
4:0 | Мика
|
4:0 | 0:0 |
| Нистру
|
5:2 | Хазар
|
3:1 | 2:1 |
Лонгфорд Таун 
|
3:5 |  Кармартен
|
2:0 | 1:5 |
Экранас 
|
1:2 | Корк Сити
|
0:2 | 1:0 |
Вестманнаэйяр 
|
2:3 |  Б-36
|
1:1 | 1:2 |
Алианси 
|
4:1 |  Петанж
|
3:0 | 1:1 |
Линфилд 
|
2:2 (гв) |  Вентспилс
|
1:0 | 1:2 |
| Рунавик
|
0:6 | Металлург Лиепая
|
0:3 | 0:3 |
| Этцелла
|
0:6 | Кефлавик
|
0:4 | 0:2 |
| Портадаун
|
1:3 |  Викинг
|
1:2 | 0:1 |
ТФМК 
|
1:2 | МюПа
|
1:1 | 0:1 |
| Рил
|
4:4 (гв) | Атлантас
|
2:1 | 2:3 |
Эсбъерг 
|
7:2 | Флора
|
1:2 | 6:0 |
Второй отборочный раунд
Первые матчи прошли 11 августа, ответные 25 августа.
Первый раунд
Первые матчи прошли 15 сентября, ответные 29 сентября.
Групповой этап
Матчи группового этапа проходили с 20 октября по 15 декабря. Команды, занявшие в своих группах с 1-го по 3-е места, проходят в следующий раунд.
Группа А
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Монако |
4 | 3 | 0 | 1 | 6 | 2 | 9 |
| Гамбург |
4 | 3 | 0 | 1 | 5 | 2 | 9 |
 Славия |
4 | 1 | 1 | 2 | 6 | 8 | 4 |
| Викинг |
4 | 1 | 1 | 2 | 3 | 6 | 4 |
 ЦСКА София |
4 | 1 | 0 | 3 | 5 | 7 | 3 |
| 20 октября, 2005 |
|
Викинг - Ставангер |
| 20 октября, 2005 |
|
Балгарска Армия - София |
| 3 ноября, 2005 |
|
АОЛ Арена - Гамбург |
| 3 ноября, 2005 |
|
Евген Росицки - Прага |
| 24 ноября, 2005 |
|
Викинг - Ставангер |
| 24 ноября, 2005 |
|
Стадион Луи II - Монако |
| 30 ноября, 2005 |
|
Евген Росицки - Прага |
| 30 ноября, 2005 |
|
Балгарска Армия - София |
| 15 декабря, 2005 |
|
Стадион Луи II - Монако |
| 15 декабря, 2005 |
|
АОЛ Арена - Гамбург |
Группа В
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Палермо |
4 | 2 | 2 | 0 | 6 | 2 | 8 |
 Эспаньол |
4 | 2 | 2 | 0 | 4 | 2 | 8 |
 Локомотив Москва |
4 | 2 | 1 | 1 | 8 | 3 | 7 |
| Брондбю |
4 | 1 | 1 | 2 | 5 | 8 | 4 |
 Маккаби П-Т |
4 | 0 | 0 | 4 | 1 | 9 | 0 |
| 19 октября, 2005 |
|
Локомотив - Москва |
| 20 октября, 2005 |
|
Рамат Ган - Тель-Авив |
| 3 ноября, 2005 |
|
Брондбю - Брондбю |
| 3 ноября, 2005 |
|
Ренцо Барбера - Палермо |
| 23 ноября, 2005 |
|
Локомотив - Москва |
| 24 ноября, 2005 |
|
Монжуик - Барселона |
| 30 ноября, 2005 |
|
Брондбю - Брондбю |
| 30 ноября, 2005 |
|
Рамат Ган - Тель-Авив |
| 15 декабря, 2005 |
|
Монжуик - Барселона |
| 15 декабря, 2005 |
|
Ренцо Барбера - Палермо |
Группа С
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Стяуа |
4 | 2 | 2 | 0 | 7 | 0 | 8 |
| Ланс |
4 | 2 | 1 | 1 | 7 | 5 | 7 |
| Герта |
4 | 1 | 3 | 0 | 1 | 0 | 6 |
| Сампдория |
4 | 1 | 2 | 1 | 4 | 3 | 5 |
 Хальмстад |
4 | 0 | 0 | 4 | 1 | 12 | 0 |
| 20 октября, 2005 |
|
Уллеви - Гётеборг |
| 20 октября, 2005 |
|
Стяуа - Бухарест |
| 3 ноября, 2005 |
|
Феликс Болаэр - Ланс |
| 3 ноября, 2005 |
|
Луиджи Феррарис - Генуя |
| 24 ноября, 2005 |
|
Олимпиаштадион - Берлин |
| 24 ноября, 2005 |
|
Уллеви - Гётеборг |
| 30 ноября, 2005 |
|
Луиджи Феррарис - Генуя |
| 30 ноября, 2005 |
|
Стяуа - Бухарест |
| 15 декабря, 2005 |
|
Олимпиаштадион - Берлин |
| 15 декабря, 2005 |
|
Феликс Болаэр - Ланс |
Группа D
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Мидлсбро |
4 | 3 | 1 | 0 | 6 | 0 | 10 |
 АЗ Алкмаар |
4 | 3 | 1 | 0 | 5 | 1 | 10 |
| Литекс |
4 | 2 | 0 | 2 | 4 | 5 | 6 |
 Днепр |
4 | 1 | 0 | 3 | 4 | 9 | 3 |
 Грассхопперс |
4 | 0 | 0 | 4 | 3 | 7 | 0 |
| 20 октября, 2005 |
|
Метеор - Днепропетровск |
| 20 октября, 2005 |
|
Хардтурм - Цюрих |
| 3 ноября, 2005 |
|
Градски - Ловеч |
| 3 ноября, 2005 |
|
Риверсайд - Мидлсбро |
| 24 ноября, 2005 |
|
Алкмаардерхаут - Алкмаар |
| 24 ноября, 2005 |
|
Метеор - Днепропетровск |
| 30 ноября, 2005 |
|
Градски - Ловеч |
| 30 ноября, 2005 |
|
Хардтурм - Цюрих |
| 15 декабря, 2005 |
|
Алкмаардерхаут - Алкмаар |
| 15 декабря, 2005 |
|
Риверсайд - Мидлсбро |
Группа E
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Страсбур |
4 | 2 | 2 | 0 | 7 | 3 | 8 |
| Рома |
4 | 2 | 1 | 1 | 7 | 6 | 7 |
| Базель |
4 | 2 | 0 | 2 | 7 | 9 | 6 |
 Црвена Звезда |
4 | 1 | 1 | 2 | 7 | 8 | 4 |
| Тромсё |
4 | 1 | 0 | 3 | 7 | 9 | 3 |
| 20 октября, 2005 |
|
Санкт-Якоб Парк - Базель |
| 20 октября, 2005 |
|
Алфхейм - Тромсе |
| 3 ноября, 2005 |
|
Црвена Звезда - Белград |
| 3 ноября, 2005 |
|
Ля Мейно - Страсбур |
| 24 ноября, 2005 |
|
Алфхейм - Тромсе |
| 24 ноября, 2005 |
|
Олимпико - Рим |
| 1 декабря, 2005 |
|
Црвена Звезда - Белград |
| 1 декабря, 2005 |
|
Санкт-Якоб Парк - Базель |
| 14 декабря, 2005 |
|
Олимпико - Рим |
| 14 декабря, 2005 |
|
Ля Мейно - Страсбур |
Группа F
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Марсель |
4 | 3 | 0 | 1 | 5 | 3 | 9 |
| Левски |
4 | 2 | 0 | 2 | 4 | 4 | 6 |
| Херенвеен |
4 | 1 | 2 | 1 | 2 | 2 | 5 |
| ЦСКА Москва |
4 | 1 | 1 | 2 | 3 | 4 | 4 |
| Динамо Бухарест |
4 | 1 | 1 | 2 | 2 | 3 | 4 |
| 20 октября, 2005 |
|
Динамо - Москва |
| 20 октября, 2005 |
|
Динамо - Бухарест |
| 3 ноября, 2005 |
|
Георгий Аспарухов - София |
| 3 ноября, 2005 |
|
Абе Ленстра - Херенвеен |
| 24 ноября, 2005 |
|
Динамо - Москва |
| 24 ноября, 2005 |
|
Велодром - Марсель |
| 1 декабря, 2005 |
|
Георгий Аспарухов - София |
| 1 декабря, 2005 |
|
Динамо - Бухарест |
| 14 декабря, 2005 |
|
Велодром - Марсель |
| 14 декабря, 2005 |
|
Абе Ленстра - Херенвеен |
Группа G
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Рапид Бухарест |
4 | 3 | 0 | 1 | 5 | 2 | 9 |
| Шахтёр |
4 | 3 | 0 | 1 | 4 | 1 | 9 |
| Штутгарт |
4 | 3 | 0 | 1 | 6 | 4 | 9 |
 ПАОК |
4 | 1 | 0 | 3 | 6 | 5 | 3 |
| Ренн |
4 | 0 | 0 | 4 | 1 | 10 | 0 |
| 20 октября, 2005 |
|
Олимпийский - Донецк |
| 20 октября, 2005 |
|
Рут де Лорьян - Ренн |
| 3 ноября, 2005 |
|
Жилешть - Бухарест |
| 3 ноября, 2005 |
|
Готтлиб-Даймлер - Штутгарт |
| 24 ноября, 2005 |
|
Тумба - Салоники |
| 24 ноября, 2005 |
|
Олимпийский - Донецк |
| 1 декабря, 2005 |
|
Жилешть - Бухарест |
| 1 декабря, 2005 |
|
Рут де Лорьян - Ренн |
| 14 декабря, 2005 |
|
Тумба - Салоники |
| 14 декабря, 2005 |
|
Готтлиб-Даймлер - Штутгарт |
Группа Н
| Клубы | И | В | Н | П | ЗГ | ПГ | O |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Севилья |
4 | 2 | 1 | 1 | 8 | 4 | 7 |
| Зенит |
4 | 2 | 1 | 1 | 5 | 4 | 7 |
| Болтон |
4 | 1 | 3 | 0 | 4 | 3 | 6 |
 Бешикташ |
4 | 1 | 2 | 1 | 5 | 6 | 5 |
 Гимараэш |
4 | 0 | 1 | 3 | 4 | 9 | 1 |
| 20 октября, 2005 |
|
Петровский - Санкт-Петербург |
| 20 октября, 2005 |
|
Иненю - Стамбул |
| 3 ноября, 2005 |
|
Рибок - Болтон |
| 3 ноября, 2005 |
|
Рамон Санчес-Писхуан - Севилья |
| 24 ноября, 2005 |
|
Петровский - Санкт-Петербург |
| 24 ноября, 2005 |
|
Афонсу Энрикеш - Гимарайнш |
| 1 декабря, 2005 |
|
Рамон Санчес-Писхуан - Севилья |
| 1 декабря, 2005 |
|
Иненю - Стамбул |
| 14 декабря, 2005 |
|
Афонсу Энрикеш - Гимарайнш |
| 14 декабря, 2005 |
|
Рибок - Болтон |
Плей-офф
1/16 финала
Первые матчи 1/16 финала были сыграны 15 февраля, ответные — 23 февраля 2006 года.
| Команда 1 | Итог | Команда 2 | 1-й матч | 2-й матч |
|---|---|---|---|---|
| Херенвеен
|
2:3 | Стяуа
|
1:3 | 1:0 |
| Локомотив
|
0:3 | Севилья
|
0:1 | 0:2 |
| Болтон
|
1:2 | Марсель
|
0:0 | 1:2 |
| Герта
|
0:3 | Рапид Бухарест
|
0:1 | 0:2 |
| Базель
|
2:1 | Монако
|
1:0 | 1:1 |
| Удинезе
|
3:1 | Ланс
|
3:0 | 0:1 |
| Русенборг
|
1:4 | Зенит
|
0:2 | 1:2 |
Брюгге 
|
2:4 | Рома
|
1:2 | 1:2 |
| Шальке
|
5:1 | Эспаньол
|
2:1 | 3:0 |
| Лилль
|
3:2 | Шахтёр
|
3:2 | 0:0 |
| Литекс
|
0:2 | Страсбур
|
0:2 | 0:0 |
| Бетис
|
3:2 | АЗ Алкмаар
|
2:0 | 1:2(дв) |
| Артмедиа
|
0:3 | Левски
|
0:1 | 0:2 |
| Штутгарт
|
2:2(гв) | Мидлсбро
|
1:2 | 1:0 |
| Славия
|
2:2(гв) | Палермо
|
2:1 | 0:1 |
| Тун
|
1:2 | Гамбург
|
1:0 | 0:2 |
1/8 финала
Первые матчи 1/8 финала были сыграны 9 марта, ответные — 16 марта 2006 года.
| Команда 1 | Итог | Команда 2 | 1-й матч | 2-й матч |
|---|---|---|---|---|
| Мидлсбро
|
(гв)2:2 | Рома
|
1:0 | 1:2 |
| Рапид Бухарест
|
(гв)3:3 | Гамбург
|
2:0 | 1:3 |
| Лилль
|
1:2 | Севилья
|
1:0 | 0:2 |
| Базель
|
4:2 | Страсбур
|
2:0 | 2:2 |
| Стяуа
|
3:0 | Бетис
|
0:0 | 3:0 |
| Палермо
|
1:3 | Шальке
|
1:0 | 0:3 |
| Марсель
|
1:2 | Зенит
|
0:1 | 1:1 |
| Удинезе
|
1:2 | Левски
|
0:0 | 1:2 |
1/4 финала
Первые матчи 1/4 финала были сыграны 30 марта, ответные — 6 апреля 2006 года.
| Команда 1 | Итог | Команда 2 | 1-й матч | 2-й матч |
|---|---|---|---|---|
| Севилья
|
5:2 | Зенит
|
4:1 | 1:1 |
| Базель
|
3:4 | Мидлсбро
|
2:0 | 1:4 |
| Рапид Бухарест
|
1:1(гв) | Стяуа
|
1:1 | 0:0 |
| Левски
|
2:4 | Шальке
|
1:3 | 1:1 |
1/2 финала
Первые матчи 1/2 финала были сыграны 20 апреля, ответные — 27 апреля 2006 года.
| Команда 1 | Итог | Команда 2 | 1-й матч | 2-й матч |
|---|---|---|---|---|
| Шальке
|
0:1 | Севилья
|
0:0 | 0:1(дв) |
| Стяуа
|
3:4 | Мидлсбро
|
1:0 | 2:4 |
Финал
-
10 мая 2006
20:45 CESTМидлсбро 0:4 СевильяГолы Луис Фабиану 
27'
Энцо Мареска 68', 84'
Фредерик Кануте 89'Филипс
Эйндховен, Нидерланды
Судья: Херберт ФандельНапишите отзыв о статье "Кубок УЕФА 2005/2006"
Ссылки
- [ru.uefa.com/uefaeuropaleague/history/season=2005/index.html Кубок УЕФА 2005/06 на сайте УЕФА]
- [football.sport-express.ru/eurocups/uefacup/2005-2006/ Кубок УЕФА 2005/06 на сайте Спорт-Экспресс]
- [rsssf.com/ec/ec200506.html#uefa Статистика Кубка УЕФА 2005/06 на сайте RSSSF] (англ.)
- [ru.uefa.com/news/newsid=348674.html Жребий все ближе] - корзины жереьбевки группового этапа
Кубок УЕФА (1971—2009) Сезоны 1971/72 · 1972/73 · 1973/74 · 1974/75 · 1975/76 · 1976/77 · 1977/78 · 1978/79 · 1979/80 · 1980/81 · 1981/82 · 1982/83 · 1983/84 · 1984/85 · 1985/86 · 1986/87 · 1987/88 · 1988/89 · 1989/90 · 1990/91 · 1991/92 · 1992/93 · 1993/94 · 1994/95 · 1995/96 · 1996/97 · 1997/98 · 1998/99 · 1999/00 · 2000/01 · 2001/02 · 2002/03 · 2003/04 · 2004/05 · 2005/06 · 2006/07 · 2007/08 · 2008/09Финалы Лига Европы УЕФА (с 2009 года) Сезоны Финалы Отрывок, характеризующий Кубок УЕФА 2005/2006
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
