Кубок Шнейдера

Кубок Шнейдера (Кубок Шнайдера, фр. Coupe d'Aviation Maritime Jacques Schneider), именуемый также Приз Шнейдера (фр. La trophée Schneider) — переходящий приз, учреждённый в 1911 году сыном известного французского военного промышленника и авиатором-люибителем Жаком Шнейдером (Schneider) для победителей международных состязаний гидросамолётов на скорость полёта, который отдавал предпочтение гидропланам перед обычными самолетами, так как считал, что им принадлежит будущее. Проводились в 1913—1914 и 1920—1931 гг.

Соревнования на Кубок Шнейдера вызывали большой интерес публики, способствовали популяризации авиации, оказали значительное влияние на развитие скоростных самолётов, направление конструкторской мысли и прогресс авиационной технологии.

Регламент соревнований

В каждом сезоне проводилась только одна гонка, состоявшая из одного круга по треугольному маршруту длиной 280 км (позже — 350 км). Национальная команда (аэроклуб) могла выдвигать до трёх экипажей. В 1921 технический регламент был дополнен требованием: гидросамолёт должен продержаться на воде в течение минимум шести часов после посадки. В 1927 было объявлено, что соревнования будут проводиться не ежегодно, а раз в два года; две последние гонки состоялись в 1929 и 1931.

Первоначальный призовой фонд составлял всего около тысячи фунтов стерлингов; национальной команде (аэроклубу), выигравшей три гонки в течение пяти сезонов, причиталось особое вознаграждение (75000 франков).

История гонок

Жак Шнейдер, ожидавший, что за гидросамолётами — будущее, был разочарован «отсталостью» гидросамолётов начала 1910-х годов, и предложил идею гонок в расчёте на то, что они подстегнут технический прогресс в морской авиации. В середине 1920-х годов гидросамолёты, построенные Реджинальдом Митчеллом (Supermarine) и Гленном Кёртиссом для гонок на кубок, соревновались за рекорд скорости наравне с колёсными гоночными самолётами.

Supermarine S6B, победитель последнего Кубка 1931 года, обладал абсолютным рекордом скорости, 655.8 км/ч, с 1931 по 1933. Гоночный Macchi M.C.72 из-за технических проблем не участвовал в Кубке 1931 года, но в 1933 и 1934 установил два абсолютных рекорда скорости; второй из них, 709.0 км/ч, продержался до 1939, уступив первенство Heinkel He 100, достигшему 746 км/ч. Рекорд Macchi, вероятно, навсегда останется высшим достижением гидросамолёта с поршневым мотором и воздушным винтом.

Год	Место проведения	Победитель	Национальность	Пилот	Скорость, км/ч	Примечания
1913	Монако	Deperdussin Monococque, 160 л.с.	Франция	Морис Прево	73
1914	Монако	Sopwith Tabloid, 100 л.с.	Великобритания	Ховард Пикстон	139
1919	Борнмут, Великобритания	—	—	—	—	Победитель дисквалифицирован
1920	Венеция, Италия	Savoia S.12, 550 л.с.	Италия	Luigi Bologna	70	В гонке участвовали только итальянцы
1921	Венеция, Италия	Macchi M.7bis, 250 л.с.	Италия	Джованни ди Бриганти	189	В гонке участвовали только итальянцы
1922	Неаполь, Италия	Supermarine Sea Lion II, 450 л.с.	Великобритания	Генри Баярд	234
1923	Остров Уайт, Великобритания	Curtiss CR-3, 465 л.с.	США	Дэвид Риттенхаус	85
1925	Балтимор, США	Curtiss F3C-2, 610 л.с.	США	Джимми Дулитл	374
1926	Хэмптон Роудс, США	Macchi M.39, 800 л.с.	Италия	Марио Бернарди	396
1927	Венеция, Италия	Supermarine S.5, 875 л.с.	Великобритания	Сидни Уэбстер	453
1929	Кэлшот Спит, Великобритания	Supermarine S.6, 1900 л.с.	Великобритания	Генри Уэгхорн	528
1931	Кэлшот Спит, Великобритания	Supermarine S.6B, 2350 л.с.	Великобритания	Джон Бутман	547

Ссылки

• Англ.: [www.hydroretro.net/indexen.html о кубке Шнейдера]
• Англ.: [www.raf.mod.uk/history/schneider1.html Официальный сайт ВВС Великобритании]

Отрывок, характеризующий Кубок Шнейдера

Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.