Кубок залива Петра Великого

парусная регата «Кубок залива Петра Великого»
Город-организатор	Владивосток
Страны-участницы	Россия

«Ку́бок зали́ва Петра́ Вели́кого» (КЗПВ) — ежегодная всероссийская парусная регата, проводящаяся с 1986 года на акватории залива Петра Великого (близ Владивостока). С 2002 года КЗПВ имеет статус чемпионата России в классе «Конрад-25». Соревнования, как правило, состоят из пяти гонок протяжённостью от 20 до 220 морских миль. Общая дистанция соревнований — около 500 морских миль.

Регату проводит Федерация парусного спорта Приморского края на базе владивостокского яхт-клуба «Семь Футов».

Победители и призеры КЗПВ

I место II место III место	1988 М. Павельев А. Михайлов Ю. Нисковский	1989 Я. Кливер Н. Клейман М. Петрига	1990 Н. Клейман С. Иванов В. Батыгин
I место II место III место	1991 М. Павельев В. Побалков Н. Клейман	1992 А. Михайлов Д. Нацвин А. Папруга	1993 Н. Клейман Д. Берёзкин А. Михайлов	1994 А. Михайлов Н. Клейман В. Прядко	1995 Н. Клейман В. Ларионов А. Михайлов	1996 М. Павельев Г. Мурашко Г. Степанян	1997 Г. Степанян Н. Клейман Ю. Сухарев	1998 Г. Степанян А. Осипенко Г. Чуев	1999 Г. Степанян М. Логутенко Д. Нацвин	2000 М. И. Ермаков Н. Клейман С. Иванов
I место II место III место	2001 А. Михайлов Г. Степанян Д. Нацвин	2002 И. М. Ермаков А. Михайлов М. И. Ермаков	2003 Д. Нацвин С. Иванов Г. Степанян	2004 М. Логутенко Д. Нацвин Г. Степанян	2005 С. Курысь А. Никандров Д. Нацвин	2006 Г. Степанян Д. Нацвин Е. Никифоров	2007 М. Логутенко Д. Нацвин А. Михайлов	2008 Н. Королёв С. Курысь И. Соловейчик	2009 Г. Назаров В. М. Ермаков С. Иванов	2010 В. Ходырев Д. Самойленко Г. Назаров
I место II место III место	2011 Н. Королёв А. Некрасов И. Васильев	2012 И. М. Ермаков В. М. Ермаков Н. Королёв	2013 Д. Самойленко Г. Брант Г. Назаров	2014 А. Папруга А. Некрасов Г. Назаров	2015 А. Папруга И. М. Ермаков Д. Самойленко	2016 Г. Назаров К. Литвинцев С. Курысь

Ссылки

[kzpv.sfyc.ru/ Кубок залива Петра Великого] // Официальный сайт

Отрывок, характеризующий Кубок залива Петра Великого

– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.