Кудрявцев, Михаил Петрович

Кудрявцев Михаил Петрович
Основные сведения
Страна	Россия
Дата рождения	12 августа 1938(1938-08-12)
Место рождения	Москва, СССР
Дата смерти	2 февраля 1993(1993-02-02) (54 года)
Место смерти	Москва
Работы и достижения
Научные труды	«Москва XVII века. Анализ градостроительной композиции» (кандидат архитектуры, 1981)

Кудря́вцев, Михаи́л Петро́вич (род. 12 августа 1938 — 2 февраля 1993) — историк русской архитектуры и градостроительства, архитектор, художник, реставратор, поэт. Активный деятель Всесоюзного Общества Охраны Памятников Истории и Культуры (ВООПИиК) и русского патриотического движения 1960—1980-х годов

М. П. Кудрявцев в своих трудах освещал вопросы символики древнерусской архитектуры храмов, жилища, предметов быта в аспекте высокодуховной жизни Руси.
Всю свою жизнь он посвятил спасению памятников архитектуры от сноса, боролся против поворота северных рек, сохранял и реставрировал иконы, которые потом передавал в православные храмы, помогал воскрешать приходы.

Биография

Михаил Петрович Кудрявцев родился 12 августа 1938 года в Москве.

В 1956 году окончил среднюю школу № 19 имени В. Г. Белинского в Замоскворечье.

С 1956 по 1962 год учился в Московском архитектурном институте на факультете градостроительства. Окончив институт, работал короткое время в ГИПРОНИИ АН СССР (1962), затем в проектном институте МИТЭП (1963).

С 1964 по 1970 работал в НИИПИ Генплана города Москвы. В этот период Михаил Петрович вел большую исследовательскую работу по учету и выявлению памятников истории, архитектуры и градостроительства Москвы, результатом которой явились список и сводный план памятников (как стоящих на охране, так и не учтённых), включённые отдельным томом в Проект реконструкции города Москвы, утверждённый правительством в 1971 году.
Работая в институте Генплана г. Москвы и одновременно участвуя в работе Центрального совета ВООПИиК, М. П. Кудрявцев разрабатывал идею охраны Москвы и других древних городов как целостных памятников градостроительного искусства. Он предлагал комплексную охрану древней планировки города, системы его композиционных доминант, рядовой застройки и ландшафта, образующих неповторимый облик каждого древнего города.
С его участием Градостроительная комиссия ЦС ВООПИиК разрабатывала законодательную основу охраны памятников архитектуры и градостроительства в конце 1960-х-1970-х годов.

В начале 1970-х Кудрявцев ушёл из Института Генплана, где вся работа неизменно строилась на «радиально-кольцевой» доктрине планировки столицы, провозглашённой во времена Сталина и Кагановича.

С 1967 по 1971 М. П. Кудрявцев учился и закончил аспирантуру в НИИ Теории и истории архитектуры.
Под руководством и по рекомендации известного учёного доктора архитектуры П. Н. Максимова Кудрявцевым была написана и защищена в 1981 году кандидатская диссертация «Москва в конце XVII века (анализ градостроительной композиции)».
В ней впервые Михаил Петрович начал разработку совершенно новой темы — воплощения христианской символики в образах и структуре древних русских городов. Постоянным консультантом, одобрившим и благословившим результат исследования символического смысла композиции древней Москвы, был архиепископ Новгородский и Старорусский Сергий (Голубцов), проживавший в 1970-х годах на покое в Троице-Сергиевой лавре, который сам освещал некоторые вопросы символики церковной архитектуры в труде «Изучение путей к упрочению и уставности литургической жизни всей Православной Церкви, переданной через Церковное Предание и находящее своё выражение в иконописи и церковной архитектуре» (1961—1962)

С 1970 по 1986 М. П. Кудрявцев работал научным сотрудником в НИИ Теории и истории архитектуры (НИИТИА, впоследствии — ЦНИИТИА, ВНИИТАГ), в секторе Русской архитектуры, а также в секторе Охраны и реставрации памятников архитектуры, где вместе с супругой, Татьяной Николаевной Кудрявцевой, участвовал в разработке важнейших разделов капитального издания «Русское градостроительное искусство». В этот период им был опубликован ряд статей в основном, по теме диссертации.

В этот период Михаил Петрович участвовал в конкурсах на проекты; реконструкции Загорска и центральной части Костромы (II-ая премия Госстроя), а также проводил большую работу по выявлению и охране исторических памятников Москвы как общественный инспектор ЦС ВООПИК.

В 1981 году М. П. Кудрявцев защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата архитектуры по теме «Москва XVII века. Анализ градостроительной композиции». Научная работа была проиллюстрирована выполненными им самим акварельными реконструкциями.

В 1983—1985 Михаил Петрович прочитал факультативный цикл лекций для учащихся Семинарии и МДА в Троице-Сергиевой лавре, посвящённых раскрытию христианских символических образов в древнерусской архитектуре (жилого дома, крепости, храма, монастыря), в структурах стольных городов русских Земель (Киева, Новгорода Великого, Пскова, Белоозерска, Москвы), в цветовом строе и архитектурных формах русского зодчества, в устроении земли во образ Святой Земли.

С 1987 по 1993 М. П. Кудрявцев осуществлял руководство отделом Истории русской архитектуры и градостроительства в Музее древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублёва (ЦМИАР).
Именно в этот период стали возможны официальные публикации по христианской символике в древнерусском зодчестве. Эта тема разрабатывалась Михаилом Петровичем в ряде докладов на научных конференциях Музея, в докладе «Символика древнерусских городов» на конференции 1988 года, посвящённой 1000-летию Крещения Руси, на международной конференции «Богословие и духовность» (сборник издан в М.,1989) — в виде содоклада по докладу о. Льва Лебедева «Богословие Русской Земли как Образе Обетованной Земли».

В 1988 под эгидой Московского городского отделения ВООПИиК группа архитекторов: В. А. Виноградов, М. П. Кудрявцев, Г. Я. Мокеев, А. Г. Шабельников, А. Б. Тренин, М. В. Нащокина, Т. Н. Кудрявцева — разработали проект «Москва историческая. Концепция регенерации».
Научной основой проектных предложений стали исследования М. П. Кудрявцева символического содержания композиции Москвы XVII в. и Г. Я. Мокеева — планировочной структуры древней Москвы. Реальными результатами этого проекта явились впоследствии — воссоздание Казанского собора на Красной площади, Воскресенских ворот Китай-города с Иверской часовней, Храм Христа Спасителя.

Итоговым трудом по изучению Москвы XVII в. стала подготовленная Михаилом Петровичем монография «Москва-Третий Рим» (— см. подробней об одноимённой религиозно-историософской политической концепции). В неё вошли, практически, все направления исследований — ландшафта, градостроительной структуры, композиции города в целом, его отдельных ансамблей, улиц и наиболее значительных построек, творческих приемов древнерусских зодчих, христианской символики. В заключительной главе монографии раскрываются приемы устроения древней столицы во образ «Небесного Града Иерусалима», описываются два наиболее значительных градостроительных памятника Москвы: «Создания единого Русского государства» и «Воинской славы». Самостоятельную ценность представляют иллюстрирующие монографию научные реконструкции исторических панорам и видов Москвы XVII в., выполненные в технике темперной живописи.

Умер Михаил Петрович Кудрявцев 2 февраля 1993 года. Отпевали его в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот, для возрождения которой он так много сделал.

Похоронен на Армянском кладбище.

Семья

Отец — Пётр Алексеевич Кудрявцев, инженер Министерства угольной промышленности.

Мать — Олимпиада Ивановна Короткова (1909—?), старшая дочь Ивана Ивановича Короткова (1885—1949), известного партийного деятеля и директора ГМИИ в 1939—1944 гг. Похоронена на Ваганьковском кладбище.

Когда увозили из Москвы экспонаты Пушкинского музея, Иван Иванович взял с собой Липу с сыном. Олимпиада Ивановна уезжала в эвакуацию буквально с операционного стола.

Пётр Кудрявцев также воевал, в 1942 году был тяжело ранен. После войны Олимпиада Ивановна много болела, официально не работала. Семья жила материально нелегко. Но у Липы были золотые руки. Она не только прекрасно рисовала, но и хорошо и со вкусом шила. Шитьем и подрабатывала. Коротковы жили в доме в квартире № 152 («Дома на набережной»), потом в № 395. Перед капитальным ремонтом дома Пётр Алексеевич получил от работы квартиру, и семья Кудрявцевых переехала на Флотскую улицу.

Супруга — Татьяна Николаевна Кудрявцева (6 ноября 1939).

Дети

• Дочь от первого брака — Ирина Михайловна Кудрявцева
• сын — Алексей Михайлович Кудрявцев (21 марта 1977)

Книги

• Кудрявцева Т. Н., Кудрявцев М. П. Опыт проведения предпроектных исследований исторически ценных городов. (Обзор ЦНТИ) — М.: ЦНТИ, 1974.
• Кудрявцев М. П., Мокеев Г. Я. Каменная летопись старой Москвы. — М.: Современник., 1985.
  (Авторы награждены Дипломом Московского добровольного общества любителей книги РСФСР, как лауреаты конкурса на лучшую книгу о Москве и москвичах, изданных в 1985 году.)
• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Спасо-Андроников монастырь. — М., 1989.
• Кудрявцев М. П. Москва — Третий Рим. — М.: Совместное издание Московского подворья Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря и фирмы Сол Систем, 1994. — 256 с. — (Последняя и важнейшая работа, напечатанная посмертно, посвященная планировочному развитию древней столицы, её символике как образа Небесного Града Горнего Иерусалима и как комплекса памятников русской воинской славы). — 10 000 экз. — ISBN 5-85316-008-7. Смотрите на сайте [moskvaroma.ru/CHitat/moskva-tretij-rim.html Москва — третий Рим]
• Сборник стихов «Скиния» — (Содержание и рисунки, выполненные автором, переносят читателя в священный мир Древней Руси). — [М., б.г. — <1994-1995>].
• Кудрявцев М. П. Москва — Третий Рим. Историко-градостроительное исследование. — Изд. 2-е, дополн. — М.: Троица, 2007. — 288 с., 256 илл. — 1000 экз. — ISBN 8-85482-008-7.

Публикации

• Кудрявцев М. П. Использование рельефа местности в русском градостроительстве на примере Москвы XVII века. // «Архитектурное наследство». № 21. — М., 1973., С. 3-13.
• Кудрявцев М. П. Московские улицы в XVII веке. // сб. «Проблемы теории и истории архитектуры». — М., 1973. — С. 86-98.
• Кудрявцев М. П. Пространственная композиция центра Москвы XVII века. // «Архитектурное наследство». № 24. — М., 1975., С. 12-18.
• Кудрявцев М. П. Специфика проектирования городов, имеющих ценное историко-архитектурное наследие. // кн. «Памятники архитектуры в структуре городов СССР». — М.: Стройиздат, 1978., С. 107—134. ИБ№ 1196.
• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Ландшафт в композиции древнерусского города. // «Архитектурное наследство». № 28. — М., 1980., С. 3-12.
• Кудрявцев М. П. Историческая Москва — памятник древнерусского градостроительного искусства. // Альманах ВООПИиК — «Памятники Отечества». № 2(2). — М., 1980., С.96-107.
• Кудрявцев М. П. Метод изучения композиции древнерусских городов. // сб. «Источники и методы исследования памятников градостроительства и архитектуры». — М.: Стройиздат., 1980. — С. 46-61.
• Кудрявцев М. П. (без подписи) Храмовая архитектура Древней Руси. // «Русская Православная Церковь». М.: Изд. Московской Патриархии, 1980, С. 189—209.
• Кудрявцев М. П., Мокеев Г. Я. О типичном русском храме XVII в. // «Архитектурное наследство». № 29. — М., 1981., С. 70-79.
• Кудрявцев М. П. Коломенское. // ж. «Юный художник». № 1, 1981, С. 22-27.
• Кудрявцев М. П., Мокеев Г. Я. О своеобразии древнерусской архитектуры. // ж. «Юный художник». № 7, 1981, С. 20-23.
• Кудрявцев М. П. Опыт приведения композиции Москвы конца XVII века к идеализированной схеме. // «Архитектурное наследство». № 30. — М., 1982., С. 13-23.
• Кудрявцев М. П. Древние города Белоозера. // газ. «Новый путь», Белозерск, Вологодской обл., 11 ноября 1982, № 134(8006), С. 2-3.
• Кудрявцев М. П. Стены Кремля. // ж. «Огонёк». № 35, август 1985, С. 16-17.
• Кудрявцев М. П. Сообщение по докладу протоиерея Льва Лебедева. // сб. «Тысячелетие крещения Руси» материалов научной конференции «Богословие и духовность», М., 11-18 мая 1987, С. 175—178.
• Кудрявцев М. П. Сердце России. // Альманах ВООПИиК — «Памятники Отечества». № 1(17). — М., 1988., С. 13-27.
• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. К вопросу об историко-архитектурном потенциале Москвы. // сб. «Архитектурное наследие Москвы». — М., 1988.
• Кудрявцев М. П. Некоторые новые сведения о центре древней Вологды. — // ж. «Архитектурное наследство». № 36. М., 1988.
• Кудрявцев М. П. Памятники градостроительства. // «Архитектурное наследие и реставрация». — М., 1989.
• Кудрявцев М. П. Из Москвы в Москву. // газ. «Московский строитель». № 1, 1990, С. 8-10.
• Кудрявцев М. П., Дмитриева Н. В. Гардарика. // альманах ВООПИиК — «Памятники Отечества». № 2(22). — М., 1990., С. 3-11.
• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Размышления о церковной архитектуре. // «Журнал Московской Патриархии». № 5, 1990.
• «Круглый стол» журнала «Москва»: «Небесный град или город абсурда?» (М. П. Кудрявцев — один из участников обсуждения). // ж. «Москва». № 11, 1990, С. 2-18.
• Информационный бюллетень Всесоюзного Объединения ландшафтных архитекторов «Ландшафтная архитектура», № 2, М., 1990. (Первая наиболее полная, публикация по символике Москвы)
• Кудрявцев М. П. Святой Дух — градостроитель (такое название дано редакцией без ведома автора. Статья о символической композиции Троице-Сергиевой Лавры). // газ. «Русский вестник». № 28-29. 1991. С. 5. [hitrovka.livejournal.com/368977.html см. на сайте ХИТРОВСКIЙ ХРОНОГРАФЪ]
• Кудрявцев М. П. Символика в дереве и камне. // ж. «Курьер ЮНЕСКО», декабрь, 1991.
• Кудрявцев М. П. Свидетели славы Отеческой. // ж. «Социум», № 5(17), 1992, С. 26-30., цв. илл. на вкладке.
• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Преславно царствующий град Москва. // ж. «Радонеж», № 3, 1992, С. 31-34.
• разделы в томах фундаментальной научной монографии «Русское градостроительное искусство»:

«Древнерусское градостроительство X—XV вв.» — М.: Стройиздат, 1993 (ISBN 5-274-01502-6) и «Градостроительство Московского государства XVI—XVII вв.» — М.: Стройиздат, 1994 (ISBN 5-274-01503-4), посвящённые Москве, Новгороду Великому, Угличу, Романову-Борисоглебску, Волоколамску, Великому Устюгу, Вологде.
Монография и её авторы были награждены Большой медалью Российской академии архитектуры и строительных наук в 1998 году.

• Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Русский православный храм. Символический язык архитектурных форм // «Символика русского храмоздательства — Къ Свъту», М.: Родник., № 17, 1995, С. 65-87
• Кудрявцев М. П. «Благословенно царство», «Аркажи» (художественная проза). — Къ Свъту", М.: Родник., № 17, 1995, С. I—III.
• Кудрявцева Т. Н., Кудрявцев М. П. Красная площадь — храм под открытым небом. // статья в кн. «Москва. 850 лет». — М.: АО «Московские учебники», 1996, том I, 368 с., 420 илл., С. 170—174. — ISBN 5-7461-0033-1
• Иллюстрации М. П. Кудрявцева на тему Древней Руси. // ж. «Лабарум», М., 1998.
• Кудрявцев М. П. (публикация Т. Н. Кудрявцевой) Третий Рим. // кн. «Три Рима». Авторы-составители Н. Н. Лисовой, Т. А. Соколова. — М.: Олма-Пресс, 2001. — С. 407—440, тираж 3000 экз.
• Кудрявцев М. П., Мокеев Г. Я. [www.voskres.ru/architecture/symbol.htm Символ Святой Руси. Отражение становления государства в становлении архитектурных символов]
• [www.kremlin.museum.ru/img/uploaded/files/MaterialsInvestigations/part05/v05s07_Kudryavtsev.pdf М. П. КУДРЯВЦЕВ. ПРОЕКТ ЦАРСКИХ ПАЛАТ КРЕМЛЯ. В АКСОНОМЕТРИЧЕСКОМ ЧЕРТЕЖЕ XVII ВЕКА]

Выставки

• Выставочный зал Союза художников на Кузнецком мосту (1980-е)
• «Белозерск — старейшина городов Русского Севера» (к 1125-летию города) в Центральном доме пропаганды ВООПИиК (1987). Материалы выставки переданы в музей Белозерска.
• Музей-квартира И. Д. Сытина (1989 и 1997)
• «Образы древнерусских городов» (Орёл, 1990)
• Центр культурно-делового сотрудничества «Белые палаты на Пречистенке» (1997)
• «Историческая Россия: Образы жизни» в Музее Декоративно-прикладного искусства (2003)
• «Идея Небесного Города в истории Москвы. По материалам творческих реконструкций Михаила Петровича Кудрявцева». Библиотека-читальня имени И.С. Тургенева. Май, 2012.

Литература

• Нащокина М. В. Кудрявцев Михаил Петрович // Историки и краеведы Москвы. Некрополь. Биобиблиографический справочник / Составитель: Л. В. Иванова. — М.: Изд-во объединения Мосгорархив, 1996. — 224 с. — С. 90—92. — ISBN 5-7228-0032-5.

Ссылки

• [www.nashaepoha.ru/?page=obj20788&lang=1&id=999 Стихи М. П. Кудрявцева «СКИНИЯ» — РУССКОЕ ЦАРСТВО — Наша Эпоха — Современная поэзия]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kudrjavcev_mp.html Русская национальная философия в трудах её создателей]
• [rusdrev.narod.ru/K/kudrjvcv.htm Ономастикон Веселовского]
• [www.interesniy.kiev.ua/old/Nature/gory/30 Киевские холмы. Памяти Михаила Петровича Кудрявцева — выдающегося исследователя древнерусского градостроительного искусства.]
• [shkolazhizni.ru/archive/0/n-21859/ Чем прославилась Кадашёвская Слобода?]
• [bibliofond.ru/view.aspx?id=124926 Бугаева И. В. Агиотопонимы: частный случай отражения ментальности в географических названиях.]
• [www.pobeda.ru/content/view/977/194/ Памятники воинской славы в Москве]
• [www.russiancity.ru/books/b18.htm Г. В. Борисевич. Об основных этапах территориального развития Московского Кремля в XI—XV вв. (по археологическим данным).]
• [www.doxa.ru/str/obz/tio.html Тень Иофана]
• [irkutsk.orthodoxy.ru/monitor.php?ID=2367 Елена Лебедева. Чертоги русского царя.]
• [www.zavet.ru/kalendar/bm/pokr-002.htm Елена Лебедева, ХРАМ ПОКРОВА БОЖИЕЙ МАТЕРИ.]
• [testan.rusgor.ru/moscow/article/grad.htm Елена Лебедева. Статьи о Москве. КРАСНОЕ СОЛНЦЕ.]
• [www.dom-restavros.ru/kniga_belozersk_anons.htm Дом «РеставросЪ»]
• [www.voskres.ru/architecture/kudr2.htm Отец городов русских. Памяти Михаила Петровича Кудрявцева — выдающегося исследователя древнерусского градостроительного искусства.]
• [www.home-edu.ru/user/uatml/00000754/histbibil/moscow/sevenholm/holmi_moskvi.htm Семь холмов Москвы]
• [hitrovka.livejournal.com/ Хитровскій Хронографъ]

Отрывок, характеризующий Кудрявцев, Михаил Петрович

– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.