Кузнецкое землетрясение (1903)

Кузнецкое землетрясение (1903)
Дата и время	12 марта 1903 года
Магнитуда	6,1
Расположение эпицентра	53,9 с.ш., 87,0 в.д.

Кузнецкое землетрясение — землетрясение, произошедшее 12 марта 1903 года на территории Томской губернии Российской Империи в районе Кузнецка, ныне Новокузнецка. Магнитуда землетрясения составила 6,1. Кузнецкое землетрясение 1903 года было зафиксировано сейсмоприборами в Иркутске, Красноярске, Ташкенте, Тифлисе. Колебание поверхности земли отмечалось на площади 200 тысяч квадратных километров. Отголоски землетрясения дошли до Томска и Красноярска.

Землетрясение имело силу 9 баллов по шкале Росси-Фареля (максимум этой шкалы - 10 баллов). Подробного его описания, как в случае с землетрясением 1898 года в том же районе, сделано не было, но известно, что по всем каменным сооружениям Кузнецка пошли трещины, в улусе Тарбаган "падали камни с берегового утеса в реку Томь", а в селе Безруково "речку, из которой брали воду для питья, засыпало песком, и вода ушла в землю" (из сообщений бюллетеня постоянной центральной сейсмологической комиссии за 1903 г.). Эпицентр, судя по внешним данным, располагался также вблизи села Безруково.

Кузнецкое землетрясение 1903 года стало самым сильным из известных землетрясений в Кузнецкой котловине. Сильные подземные толчки в регионе происходили также в 1898, 1966 и 2013 годах. Последнее землетрясение 19 июня 2013 года нанесло значительный ущерб Беловскому району Кемеровской области, особенно сильно пострадал поселок Старобачаты.

Отрывок, характеризующий Кузнецкое землетрясение (1903)

– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.