Кузнецов, Андрей Ирмович

Андрей Ирмович Кузнецов (до 1946 года — Абрам Ирмович Кузнецов; 10 октября 1918, Харьков — 11 сентября 1978, Москва) — русский советский писатель, драматург.

Биография

Учился в еврейской начальной школе и украинской средней школе в Харькове. Учился в ИФЛИ в одной группе и дружил с П. Коганом, М. Кульчицким, Б. Слуцким. В 1946 году, демобилизовавшись, написал первую свою пьесу, «Призвание», поставленную Центральным Театром Советской Армии. В последующие годы написал более 30 драм и комедий, как для взрослых, так и для детей:

• «Поднятые паруса»,
• «Тридцатилетние»,
• «Дача Дроздовых»,
• «Гельголанд зовёт»,
• «Долгий путь домой»,
• «Признание в любви»,
• «Московские каникулы»,
• «Разбитое окно»,
• «Попытка не пытка»,
• «Великий конспиратор»,
• «Друзья остаются друзьями»,
• «Слепое счастье»,
• «Женатый жених» и другие;

(последние три, как и «Призвание», — в соавторстве с Георгием Георгиевичем Штайном). Многие из его пьес широко шли по стране, ставились в Москве (в ЦТСА, театре Сатиры, Центральном Детском Театре) и за рубежом, легли в основу телеспектаклей, были изданы отдельными изданиями и в авторских сборниках. С 1957 года А. Кузнецов жил в известном «писательском» доме у метро «Аэропорт», ЖСК «Московский Писатель» (2-я Аэропортовская улица, дом 7/15, позднее улица Черняховского, дом 4). Он дружил с окрестными мастерами пера, принимал активное участие в бурной общественной жизни кооператива, болел за ЦСКА, кормил голубей, слыл остряком даже среди профессиональных острословов-соседей… Скончался в Москве 11 сентября 1978 года.

Жена - Любовь Иосифовна Кузнецова-Ребельская, 12 ноября 1922 – журналист, литсотрудник “Военного Обучения” (1944-1945), затем “Пионерской Правды” (1945-1950), из которой была изгнана, как дочь врага народа. В 1950-80-е опубликовала семь книг и множество очерков на научно-популярные темы; в 2001-2005 – автор ряда историко-биографических очерков, напечатанных журналом “Вестник” www.vestnik.com .

Отец жены - Иосиф Вениаминович Ребельский: persones.ru/biography-17016.html

Библиография

• «Призвание», Москва-Ленинград, Искусство, 1948 (с Г. Г. Штайном).
• «Гельголанд зовёт!», Москва, Государственное Издательство Детской Литературы, 1954.
• «Слепое счастье», Москва, Искусство, 1961 (с Г. Г. Штайном).
• «Женатый жених», Москва, Искусство, 1965 (с Г. Г. Штайном).
• «Разбитое окно», Москва, Детская Литература, 1968.
• «Женатий жених», Киев, Мистецтво, 1968 (с Г. Г. Штайном).
• «Призвание, Слепое счастье, Женатый жених», Москва, Советский Писатель, 1968 (с Г. Г. Штайном).
• «Московские каникулы. Драмы и комедии», Москва, Советский Писатель, 1977.

Отрывок, характеризующий Кузнецов, Андрей Ирмович

– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.