Кузнецов, Виллор Петрович
Поделись знанием:
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
| Виллор Кузнецов | |
 | |
| Имя при рождении: |
Виллор Петрович Кузнецов |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Награды: |
|
Вилло́р Петро́вич Кузнецо́в (21 апреля 1934 — 29 мая 2013) — советский и российский актёр театра и кино, Заслуженный артист России (2007)[1].
Содержание
Биография
В 1964 году окончил Школу-студию МХАТ (курс П. В. Массальского[2]) и был принят в труппу театра «Современник». В 1968 году переехал в закрытый город Арзамас-16, где играл в местном драматическом театре. В 1970 году вернулся в Москву. С 1973 года служит в театре «Ленком».
В 2005 году сыграл в «Современнике» роль Фирса в спектакле «Вишнёвый сад»[3].
Умер 29 мая 2013 года.
Театральные работы
Московский театр «Современник»
- «Белоснежка и семь гномов» — Исполнитель королевских желаний[3]
- «Голый король» Е. Л. Шварца — Учёный
- «Оглянись в гневе» Джона Осборна — полковник Рэкфорд
- «Всегда в продаже» Василия Аксёнова — папаша Принцкер
- «Ночная повесть» — бандит
- «В день свадьбы»
- «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана
- «Обыкновенная история» И. А. Гончарова
- «Баллада о неизвестном кабачке»
- 2005 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова. Режиссёр: Галина Волчек — Фирс
Ленком
- 1973 — «Колонисты»; режиссёр Юрий Мочалов — Агеев / Халабуда
- 1973 — «Лисички» Лилиан Хелман; режиссёр Пётр Штейн — Гораций Гидденс
- 1973 — «Автоград XXI» по пьесе Ю. Визбора и М. Захарова; режиссёр Марк Захаров — Батыров
- 1974 — «Тиль»; режиссёр Марк Захаров — Инквизитор
- 1975 — «В списках не значился» Ю. Визбора по повести Б. Васильева; режиссёры Марк Захаров и Юрий Махаев — генерал
- 1975 — «Иванов»; режиссёр Марк Захаров — Егорушка / Шабельский
- 1975 — «Ясновидящий» по роману Л. Фейхтвангера «Братья Лаутензак»; режиссёр Марк Захаров — штурмовик
- 1977 — «Гамлет»; режиссёр Андрей Тарковский — священник
- 1977 — «Хория»; режиссёр Марк Захаров — член комиссии
- 1977 — «Парень из нашего города» К. Симонова; режиссёр Марк Захаров — офицер
- 1978 — «Вор»; режиссёр Марк Захаров — вор
- 1978 — «Сержант, твой выстрел первый»; режиссёр Пётр Штейн — Дед
- 1978 — «Революционный этюд» («Синие кони на красной траве»), по пьесе М. Шатрова; режиссёр Марк Захаров — крестьянин
- 1979 — «Жестокие игры» А. Арбузова; режиссёр Марк Захаров — Константинов / Ловейко
- 1981 — «Юнона и Авось» по поэме А. Вознесенского «Авось»; режиссёр Марк Захаров — Падре Абелья
- 1983 — «Дорогая Памела»; режиссёр Пётр Штейн — врач из страховой компании
- 1983 — «Оптимистическая трагедия» по пьесе Вс. Вишневского; режиссёр Марк Захаров — старый матрос
- 1984 — «Проводим эксперимент» М. Захарова и В. Черных; режиссёр Марк Захаров — Стулов
- 1985 — «Встречи на Сретенке» В. Кондратьева; режиссёр Марк Захаров — кузнец
- 1986 — «Гамлет» Шекспира; режиссёр Глеб Панфилов — Первый актёр / Призрак отца Гамлета
- 1989 — «Мудрец» по пьесе «На всякого мудреца довольно простоты» А. Островского; режиссёр Марк Захаров — гость
- 1989 — «Поминальная молитва» Г. Горина; режиссёр Марк Захаров — житель местечка
- 1999 — «Мистификация» Н. Садур «Брат Чичиков»; режиссёр Марк Захаров — мужик
- 2004 — «Ва-банк» по пьесе «Последняя жертва» А. Островского; режиссёр Марк Захаров — посетитель
- 2005 — «Пролетая над гнездом кукушки» К. Кизи; режиссёр Александр Морфов — Скэнлон
- 2007 — «Тартюф» Мольера; режиссёр Владимир Мирзоев — офицер
- 2008 — «Визит дамы» Ф. Дюрренматта; режиссёр Александр Морфов — пастор[4]
Фильмография
- 1964 — Какое оно, море? — Фёдор, папа Сашука
- 1965 — Тридцать три — Игорь Безродный, фотокорреспондент газеты
- 1967 — Операция «Трест» — «Колесников», он же Косинов
- 1968 — Шестое июля — Хрусталёв, чекист (в титрах не указан)
- 1976 — Доверие
- 1976 — Сказ про то, как царь Пётр арапа женил — эпизод (в титрах не указан)
- 1977 — Хождение по мукам — Буров
- 1982 — Дом, который построил Свифт — Главный Лапутянин
- 1983 — Юнона и Авось (телеверсия спектакля) — Падре Абелья
- 1989 — Вход в лабиринт — Соренсен
- 1989 — Ночевала тучка золотая — Пётр Анисимович Meшков, директор колонии по прозвищу «Портфельчик»
- 1990 — Посредник — Георгий Степанович, заведующий тиром, он же Квадрат 100
- 1990 — Подземелье ведьм — Белый Волк
- 1998 — День полнолуния — официант в старости
- 2001 — Линия защиты
- 2001 — Юнона и Авось (телеверсия спектакля) — Падре Абелья
- 2004 — Ва-Банк (телеверсия спектакля) — Посетитель
- 2005 — Мистификация (телеверсия спектакля) — Пётр Савельев
- 2006 — Большие девочки
- 2007 — Королёв — старик
- 2007 — Папины дочки — Сергей Геннадьевич Ершов, первый муж Антонины Семёновны, дедушка Васнецовых
Признание и награды
Напишите отзыв о статье "Кузнецов, Виллор Петрович"
Примечания
- ↑ 1 2 [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=041164 Почётное звание присвоено указом Президента России № 1064 от 11.08.2007]
- ↑ [mhatschool.theatre.ru/people/alumni/1960/ Выпускники Школы-студии МХАТ за 1960-е годы]
- ↑ 1 2 [www.lenkom.ru/actors/kuznetsov/ Виллор Кузнецов на сайте театра «Ленком»]
- ↑ [www.smotr.ru/2008/2008_lenkom_visit.htm «Почем жизнь соседа?» Марина Гаевская «Культура», 16 октября 2008 года]
Ссылки
- Виллор Кузнецов (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Кузнецов, Виллор Петрович
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
