Кузнецов, Георгий Андреевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кузнецов Георгий Андреевич
Дата рождения

3 июля 1923(1923-07-03)

Место рождения

город Шахты,
Ростовская область, СССР

Дата смерти

8 января 2008(2008-01-08) (84 года)

Место смерти

город Москва, Россия

Принадлежность

СССР СССР Россия Россия

Род войск

ВВС

Годы службы

19411988

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Генерал-полковник авиации
Командовал

авиация Военно-Морского Флота СССР

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Георгий Андреевич Кузнецов (3 июля 1923 — 8 января 2008) — заместитель командира эскадрильи 8-го гвардейского штурмового авиационного полка 11-й штурмовой авиационной дивизии военно-воздушных сил Краснознамённого Балтийского флота, гвардии старший лейтенант. Герой Советского Союза (1945).





Биография

Родился 3 июля 1923 в городе Шахты Ростовской области в семье служащего. Русский.

Жил в городе Нальчик ныне Кабардино-Балкарской Республики.

В 1941 поступил в 19-ю военную авиационную школу пилотов РККА. В 1943 окончил Военно-морское авиационное училище. Участвовал в боях Великой Отечественной войны с октября 1943 года. За годы войны совершил 122 боевых вылета. Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года.

После войны продолжал службу в авиации Военно-Морского Флота. В 1950 окончил Военно-воздушную академию, в 1959 — Военную академию Генерального штаба. Занимал должности заместителя командующего, затем командующего ВВС Северного флота, начальника штаба, командующего авиацией Военно-Морского Флота СССР.

С 1988 года в запасе, затем в отставке. Генерал-полковник авиации.

Умер 8 января 2008. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Награды и звания

См. также

Напишите отзыв о статье "Кузнецов, Георгий Андреевич"

Литература

  • Герои войны. — Таллин, 1984.
  • Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 1. М.: Воениз., 1987.
  • Золотые Звёзды Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1984.
  • Они прославили Родину. Книга 2. Ростов-на-Дону, 1975.

Источники

  • А. Григорьев. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/2606/ Конец «Заколдованного ордера»]. №12 (2507) Декабрь 1982. Вокруг света (1982). Проверено 28 февраля 2010. [www.webcitation.org/671p5o3Rw Архивировано из первоисточника 19 апреля 2012].
  • Владимир Тор. [www.apn.ru/column/print18910.htm На смерть героя]. Apn.ru (15 января 2008). Проверено 28 февраля 2010. [www.webcitation.org/671pAzoZO Архивировано из первоисточника 19 апреля 2012].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8486 Кузнецов, Георгий Андреевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [shakht.ru/heroes/Kolesnikov/ Шахтинцы — Герои Советского Союза].
  • [www.redstar.ru/2003/07/04_07/1_03.html Юбилей мастера топ-ударов].
  • [blokada.otrok.ru/biogr.php?l=11&n=1uga Твои герои, Ленинград].

Отрывок, характеризующий Кузнецов, Георгий Андреевич

Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.