Кузнецов, Михаил Васильевич

Михаил Васильевич Кузнецов
М. В. Кузнецов, 1960 год
Дата рождения	25 октября (7 ноября) 1913(1913-11-07)
Место рождения	деревня Агарино Каширского уезда Тульская губерния ныне Серпуховский район
Дата смерти	15 декабря 1989(1989-12-15) (76 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1933—1974
Звание	Генерал-майор авиации
Сражения/войны	польский поход РККА Советско-финская война (1939—1940) Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	ведущий инженер

Михаи́л Васи́льевич Кузнецо́в (25 октября (7 ноября) 1913; деревня Агарино Каширского уезда Тульской губернии — 15 декабря 1989, город Москва) — лётчик-ас, дважды Герой Советского Союза (1943; 1945), генерал-майор авиации (1959), военный лётчик.

Биография

Родился 25 октября (7 ноября) 1913 года в деревне Агарино Каширского уезда Тульской губернии (ныне не существует, территория Серпуховского района Московской области). С 1921 года жил в Москве. В 1930 году окончил 7 классов школы. В 1930—1932 годах работал электромонтёром на кожевенном заводе. В 1932—1933 — на комсомольской работе в Кировском районе г. Москвы: заместитель председателя районного бюро юных пионеров, секретарь комсомольского комитета ФЗУ имени С. Орджоникидзе и секретарь комитета комсомола завода имени С. Орджоникидзе.

В армии с июля 1933 года. В 1934 году окончил Ейскую военную школу морских лётчиков. Служил в строевых частях ВВС лётчиком, адъютантом авиаэскадрильи и помощником командира авиаэскадрильи (в Белорусском военном округе).

Участник похода советских войск в Западную Белоруссию в сентябре 1939 года в должности адъютанта авиаэскадрильи 15-го истребительного авиационного полка.

Участник советско-финской войны: в феврале-марте 1940 — помощник командира авиаэскадрильи 15-го истребительного авиационного полка. Совершил несколько боевых вылетов на истребителе И-153.

Продолжал службу в ВВС (в Прибалтийском военном округе). В 1941 году окончил Липецкие курсы усовершенствования командиров авиаэскадрилий.

Участник Великой Отечественной войны: в июне-декабре 1941 — командир авиаэскадрильи и штурман 15-го истребительного авиационного полка (Северо-Западный фронт и ПВО Ленинграда). Участвовал в оборонительных боях в Прибалтике и обороне Ленинграда.

В марте-мае 1942 — заместитель командира 1-го запасного истребительного авиационного полка (город Арзамас), в мае-июне 1942 — командир авиаэскадрильи 14-го запасного истребительного авиационного полка (город Рыбинск).

В июле 1942 — мае 1945 — командир 814-го (с августа 1943 — 106-го гвардейского) истребительного авиационного полка. Воевал на Калининском, Западном, Юго-Западном, 3-м и 1-м Украинских фронтах. Участвовал в Ворошиловградской операции, Курской битве, Изюм-Барвенковской, Запорожской, Днепропетровской, Львовско-Сандомирской, Сандомирско-Силезской, Берлинской и Пражской операциях.

За мужество и героизм, проявленные в боях, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 года гвардии майору Кузнецову Михаилу Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Всего за время войны совершил 344 боевых вылета на истребителях И-153, МиГ-3, «Харрикейн», Як-1, Як-7, Як-9 и Як-3, в 73 воздушных боях сбил лично 19 и в составе группы 8 (по другим сведениям — лично 21 и в составе группы 6) самолётов противника.

За мужество и героизм, проявленные в боях, указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года командир 106-го гвардейского авиационного истребительного полка 11-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 2-й воздушной армии гвардии полковник Кузнецов Михаил Васильевич награждён второй медалью «Золотая Звезда».

После войны до марта 1946 года был заместителем командира истребительной авиадивизии (в Центральной группе войск, Австрия). В 1951 году окончил Военно-воздушную академию (Монино). В 1951—1955 — начальник Черниговского военного авиационного училища лётчиков, в 1955—1959 — начальник 10-й военной авиационной школы (с 1958 — 10-го военного авиационного училища) первоначального обучения лётчиков (город Кременчуг Полтавской области).

В 1959—1961 — заместитель командующего 69-й воздушной армией по тылу (Киевский военный округ), в 1961—1969 — заместитель командующего 37-й воздушной армией по тылу (Северная группа войск, Польша), в 1969—1974 — заместитель командующего ВВС Московского военного округа по тылу. С февраля 1974 года генерал-майор авиации М. В. Кузнецов — в запасе.

В 1974—1988 годах работал старшим инженером, начальником сектора и ведущим инженером в Научно-экспериментальном центре автоматизации управления воздушным движением Министерства гражданской авиации.

Жил в Москве. Умер 15 декабря 1989 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

Награды

• Дважды Герой Советского Союза (8.09.1943; 27.06.1945);
• орден Ленина (8.09.1943);
• 4 ордена Красного Знамени (26.02.1942; 28.02.1943; 24.04.1945; 3.11.1953);
• орден Богдана Хмельницкого 2-й степени (23.09.1944);
• орден Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985);
• орден Трудового Красного Знамени (22.02.1968);
• ордена Красной Звезды (3.12.1941; 20.06.1949);
• медали.

Память

Бронзовый бюст М. В. Кузнецова установлен в городе Пущино Московской области, где его именем названа улица.

Интересные факты

Правнучкой М.В.Кузнецова является фигурантка уголовного дела о стрельбе в метро 26 мая 2012 года, Александра Лоткова.

Литература

• Быков М. Ю. Советские асы 1941-1945. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — С. 275. — 608 с. — ISBN 978-5-699-30919-1.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1242 Кузнецов, Михаил Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Кузнецов, Михаил Васильевич

– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.