Кузнецов, Николай Иванович (ботаник)
Поделись знанием:
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
| Николай Иванович Кузнецов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Императорский Ботанический сад в Санкт-Петербурге, |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
исследователь флоры Кавказа, систематик цветковых растений, создатель полифилетической системы цветковых растений, основатель ботанического журнала «Вестник русской флоры» |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Kusn.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Kusn.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI |
Никола́й Ива́нович Кузнецо́в (5 [17] декабря 1864, Санкт-Петербург — 22 мая 1932, Ленинград) — русский и советский ботанико-географ, флорист и систематик.
Содержание
Биография
В 1875 году родители определили его в 3-ю Санкт-Петербургскую военную гимназию. После окончания этой гимназии он сдал экзамен на аттестат зрелости при 7-й Петербургской гимназии в 1884 году и осенью этого же года поступил на естественное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета.
По окончании университета, в 1888 г. Н. И. Кузнецов был направлен в ведение Министерства государственных имуществ.
В 1888—1890 годах вместе с А. В. Фоминым и Н. А. Бушем совершил по поручению Императорского Русского географического общества несколько ботанико-географических экспедиций («экскурсий») по Кавказу. Изучение кавказской флоры и в последующем стало одним из главных дел его жизни — исследованию флоры этого региона он посвятил 30 лет.
В 1891 году, после возвращения из последнего путешествия по Кавказу, Кузнецов был назначен на должность младшего консерватора Императорского ботанического сада.
В 1894 году он читал курс ботаники на женских педагогических курсах Санкт-Петербургского Фрёбелевского общества. Летом 1894 года принимал участие в качестве ботаника в экспедиции по исследованию источников важнейших рек Европейской России, снаряжённой министерством земледелия и государственных имуществ.
В 1895 году за диссертацию «Подрод Eugentiana рода Gentiana» («Труды Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей», 1894) Кузнецов получил степень магистра ботаники. Степень доктора ботаники honoris causa была присуждена ему Новороссийским университетом в 1911 году.
В октябре 1895 года Н. И. Кузнецов переехал в Юрьев (Дерпт) и был назначен экстраординарным профессором по кафедре ботаники и директором ботанического сада Юрьевского (Тартуского) университета, а с 1901 года работал исполняющим должность ординарного профессора того же университета[2]. Юрьевский период жизни Н. И. Кузнецова был один из самых плодотворных. Здесь он основал ботанический журнал «Труды Ботанического сада Юрьевского университета» (1900—1915), продолжил изучение флоры и растительности Кавказа с изданием критической флоры Кавказа «Flora caucasica critica».
С 1904 года Николай Иванович Кузнецов — член-корреспондент Петербургской Академии наук.
Н. И. Кузнецов создал ряд оригинальных университетских курсов и опубликовал на их основе учебники, среди которых центральное место занимают «Введение в систематику цветковых растений» (1914, 1936 гг.) и «Основы ботаники» (1914, 1915 и 1915 гг.). Он является одним из пионеров в области охраны природы России — благодаря его деятельности удалось созранить папятники природы на Кавказе.
В 1915—1918 годах он был директором Никитского ботанического сада. Совместно с Е. В. Вульфом создал в саду Ботанический кабинет и Гербарий, организовал закладку питомника лекарственных и ароматических трав, заложил экспозицию местной флоры по предложенной им филогенетической схеме. В Крыму он продолжает издавать журнал «Вестник русской флоры» (1915—1917).
В 1918—1921 годах — профессор Таврического университета. Н. И. Кузнецов был одним из инициатором приглавшения в университет академика В. И. Вернадского, впоследствии ставшего ректором Таврического университета. Им разработан ряд ботанических курсов, опубликовано несколько учебников (в том числе один из первых учебников Тарического университета — «География растений»).
С 1921 года — профессор кафедры географии и экологии растений Ленинградского университета, а с 1922 года — заведующий отделом геоботаники Главного ботанического сада в Ленинграде.
Николай Иванович Кузнецов изучал флору и растительность Кавказа, занимался систематикой и филогенией цветковых растений, разработал полифилетическую систему цветковых растений (1914).
Н. И. Кузнецов опубликовал около 400 книг, статей, критических обзоров и рецензий, он был активным членом ногих научных обществ России и имел различные научные награды (в частности золотую медаль имени П. П. Семёнова-Тян-Шанского).
Скончался Н. И. Кузнецов 22 мая 1932 года в Ленинграде.
Научные труды
- Кузнецов Н. И. Материалы к лишайниковой флоре Новой Земли // Scripta Botanica. — 1886—1887. — Т. I, вып. 2, № 5.
- Кузнецов Н. И. Исследование флоры Шенкурского и Холмогорского уездов Архангельской губернии // Тр. СПб. об-ва естествоиспытателей. — 1888. — Т. XX.
- Кузнецов Н. И. Геоботаническое исследование северного склона Кавказа // Изв. Имп. рус. геогр. об-ва. — Т. XXVI.
- Кузнецов Н. И. Beiträge zur Flora Caucasica. Zwei neue Rhamnus-Formen // Mém. Biol. Acad. St.-Petersb. — Т. XIII.
- Кузнецов Н. И. Neue asiatische Gentianen // Mém. Biol. Acad. St.-Petersb. — Т. XIII.
- Кузнецов Н. И. К вопросу о влиянии ледникового периода на географическое распространение растений в Европе // Изв. Имп. рус. геогр. об-ва. — Т. XXVII.
- Кузнецов Н. И. Neue asiatische und americanische Gentianen // Acta H. Petrp. — 1893. — Т. XIII, № 4.
- Кузнецов Н. И. Der Botanische Garten der Kaiserlichen Universität zu Jurjew (Dorpat) // Bot. Centralbl. — 1896, 1897 и 1898.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4436/1/kuznetsovbotanik.pdf О ботанико-географических исследованиях Кавказа, совершенных по поручению Императорского Русского Географического Общества] // Изв. Имп. рус. геогр. об-ва. — 1902. — Т. XXXVIII, вып. II. — С. 206—227. (с картой Кавказского края с нанесением ботанических маршрутов экскурсий, совершенных по поручению И. Р. Г. Общ. проф. Н. И. Кузнецовым и его помощниками Н. А. Бушем и А. В. Фоминым в гг. 1888—1900)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4478/1/kuznetsovopotisutsen.pdf Опыт изучения сообществ сорной растительности] // Тр. Владимирского об-ва любителей естествознания. — Владимир, 1904. — Т. 1, вып. 2. — С. 1—9.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4479/1/kuznetsovopotisutsenija.pdf Опыт изучения растительных сообществ в окрестностях гор. Киржача Владимирской губернии. Растительные сообщества в окрестностях гор. Киржача, Покровского уезда, Владимирской губернии] // Тр. Владимирского об-ва любителей естествознания. — Владимир, 1904. — Т. 1, вып. 3.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4352/1/kuznetsovsutovugol.pdf «Шутов угол»] // Тр. Владимирского об-ва любителей естествознания. — Владимир, 1905. — С. 59—85.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4349/1/kuznetsovnoveisie.pdf Новейшие успехи океанической фито-географии] // Изв. Имп. Рус. геогр. об-ва. — 1906. — Т. 31. — С. 233—238.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4477/1/kuznetsovkharakteristik.pdf К характеристике флоры смешанных лесов Средней России] // Лесн. журнал. — 1907.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4502/1/kuznetsovsornaja.pdf Сорная растительность посевов, меж и запущенных нив на «легких» почвах Покровского уезда Владимирской губернии] // Тр. Владимирского об-ва любителей естествознания. — Владимир, 1909. — Т. 2, вып. 3.
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4311/1/kuznetsovnagornoi.pdf Нагорный Дагестан и значение его в истории развития флоры Кавказа] // Изв. Имп. Рус. геогр. об-ва. — 1910. — Т. 46, вып. 6—7. — С. 213—260. (с 4 картами)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4351/1/kuznetsovrodlycopsis.pdf Род Lycopsis L. и история его развития] // Тр. Бот. музея АН. — 1911. — Вып. 8. — С. 83—120. (с 2 табл. и картой географического распространения рода Lycopsis L.)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4350/1/kuznetsovopotdlenija.pdf Опыт деления Сибири на ботанико-географические провинции] // Изв. Имп. АН. — 1912. — № 14. — С. 871—897. (с 4 картами: Ледебура, Коржинского, Танфильева и Кузнецова)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4310/1/kuznetsovsymphytum.pdf Symphytum asperum Lepech. в Европейской России] // Изв. Имп. АН. — 1912. — С. 957—969. (с картой распространения Symphytum asperum Lepech.)
- Кузнецов Н. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/kuznecov1914_vved_v_sist_cvetkovyh.djvu Введение в систематику цветковых растений : по лекциям, читанным в Имп. Юрьевском ун-те : пособ. для слушателей и слушательниц высш. учеб. заведений и для самообразования]. — Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1914. — 655 с. (с 610 рис. в тексте)
- Кузнецов Н. И. Переход от Тайнобрачных к Явнобрачным : по лекциям, читанным в Имп. Юрьевском ун-те : Пособ. для студ. при прохождении общ. курса ботаники и спец. курса систематики растений. — Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1914. (с 88 рис. в тексте)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4337/1/kuznetsovosnovobotaniki1.pdf Основы ботаники : по лекциям, читанным в Имп. Юрьевском ун-те]. — 2-е изд. — Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1915. — Т. 1. — 275 с. (с 245 рис. в тексте)
- Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4339/1/kuznetsovosnovbotaniki2.pdf Основы ботаники : по лекциям, читанным в Имп. Юрьевском ун-те]. — 2-е изд. — Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1915. — Т. II. — С. 276—755. (с 404 рис. в тексте)
- Кузнецов Н. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/kuznecov1936_vved_v_sist_cvetkovyh.djvu Введение в систематику цветковых растений : Пособ. для вузов и самообразования] / Под ред. акад. В. Л. Комарова. — Изд. 2-е, посмертное. — Л.: ОГИЗ — Гос. изд-во биол. и мед. лит., Лен. отд, 1936. — 456 с. (с 448 рис. и 2 табл.)
Напишите отзыв о статье "Кузнецов, Николай Иванович (ботаник)"
Примечания
- ↑ Кузнецов Н. И. [dspace.utlib.ee/dspace/bitstream/10062/4436/1/kuznetsovbotanik.pdf О ботанико-географических исследованиях Кавказа, совершенных по поручению Императорского Русского Географического Общества] // Известия Императорского Русского Географического Общества. — СПБ., 1902. — Т. XXXVIII, вып. II. — С. 206—227. (с картой Кавказского края с нанесением ботанических маршрутов экскурсий, совершенных по поручению И. Р. Г. Общ. проф. Н. И. Кузнецовым и его помощниками Н. А. Бушем и А. В. Фоминым в гг. 1888—1900)
- ↑ Кузнецов // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
Литература
- Русские ботаники. Биографо-библиографический словарь / сост. С. Ю. Липшиц. — М., 1952. — Т. 4.
- Лавренко Е. М. Н. И. Кузнецов как учёный // Ботанический журнал. — 1965. — Т. 50, № 1.
Ссылки
- Кузнецов, Николай Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. (Проверено 7 декабря 2008)
- Кузнецов, Николай Иванович (ботаник) — статья из Большой советской энциклопедии.
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50947.ln-ru Профиль Николая Ивановича Кузнецова] на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Кузнецов, Николай Иванович (ботаник)
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
Категории:
- Родившиеся 17 декабря
- Родившиеся в 1864 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 22 мая
- Умершие в 1932 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Учёные по алфавиту
- Авторы ботанических таксонов
- Ботаники по алфавиту
- Ботаники Российской империи
- Выпускники Александровского кадетского корпуса
- Выпускники физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Преподаватели физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета
- Члены-корреспонденты Санкт-Петербургской академии наук
- Члены-корреспонденты РАН (1917—1925)
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Авторы Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона
- Преподаватели Тартуского университета
- Награждённые Золотой медалью имени П. П. Семёнова
- Ботаники СССР
- Преподаватели Таврического национального университета им. В. И. Вернадского
- Авторы учебников
