Кузнецов, Степан Леонидович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Кузнецов.
Кузнецов, Степан Леонидович

С. Л. Кузнецов в роли Хлестакова.
Дата рождения:

2 (14) января 1879(1879-01-14)

Место рождения:

Кишинёв, Бессарабия, Российская империя

Дата смерти:

18 апреля 1932(1932-04-18) (53 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Профессия:

актёр

Гражданство:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Амплуа:

характерный актер

Театр:

Театр Соловцова в Киеве, МХАТ, Малый театр

Роли:

Хлестаков (Н. В. Гоголь, «Ревизор»), Городничий (Н. В. Гоголь, «Ревизор»), Лука (Максим Горький, «На дне»), Лорд Бабрей (Б. Томас, «Тётка Чарлея»), Журден (Ж.-Б. Мольер, «Мещанин во дворянстве»)

Награды:

Степа́н Леони́дович Кузнецо́в (2 (14) января 1879, Кишинёв Бессарабской губернии — 18 апреля 1932, Москва) — российский и советский театральный актёр, артист театра Соловцова в Киеве, МХАТ и Малого театра, Народный артист Республики (1929).





Биография

Степан Леонидович Кузнецов родился в семье бывшего крепостного крестьянина — повара, содержавшего буфеты при театрах. Позже его отец стал владельцем театра в Одессе, но разорился после двух сезонов. Из-за того, что семья нуждалась, образование Степана Кузнецова ограничилось церковно-приходской школой, с юных лет он работал приказчиком в книжных магазинах. В 1901 году Кузнецов в Орле впервые поступил на профессиональную сцену, но в 1902—1906 годах ему пришлось отбывать воинскую повинность; находясь в Маньчжурии, он участвовал в русско-японской войне. Затем он вернулся на сцену и в 1907—1908 годах выступал в киевском театре Соловцова. В 1908 году переехал в Москву и поступил в труппу Московского Художественного театра, где проработал до 1910 года. В дальнейшем наиболее яркий период его творчества был связан с работой в театре Соловцова (1912—1919 годы, с перерывами). С 1923 по 1925 годы он служил в московском театре им. МГСПС, а в 1925 году перешёл в Малый театр[1][2].

Урна с прахом актёра захоронена в здании бывшего Донского крематория в Москве (ныне церковь Серафима Саровского и Анны Кашинской на новом Донском кладбище).

Творчество

Амплуа — актер на хара́ктерные роли. "С. Л. Кузнецов был самородком, не знавшим никакой театральной школы. Он сам говорил, что учился только у своего сердца. Над всем большим дарованием артиста господствовало чувство театральности, неуемная жажда играть и перевоплощаться"[1].

Роли

Напишите отзыв о статье "Кузнецов, Степан Леонидович"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Дейч А. Степан Леонидович Кузнецов. 1879–1932. Москва–Ленинград: Искусство, 1947. 48 с., илл.
  2. ↑ Марков П. А. О театре. В 4-х т. — М: Искусство, 1974. — 25 000 [teatr-lib,ru/Library/Markov/Theatr_2/ Т, 2, Театральные портреты, — С, 263-273,— 495 с,] экз.

Ссылки

[www.rudata.ru/wiki/Кузнецов%2C_Степан_Леонидович Биографический очерк о С. Л. Кузнецове]


Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

Отрывок, характеризующий Кузнецов, Степан Леонидович

– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кузнецов,_Степан_Леонидович&oldid=76435173»