Кузьминское кладбище (Москва)
Поделись знанием:
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
| Кладбище | |
Кузьминское кладбище
| |
 Главный вход на кладбище | |
| Страна | Россия |
| Кузьминки | 109472, Москва, ул. Академика Скрябина, стр. 19 |
| Координаты | 55°42′06″ с. ш. 37°48′05″ в. д. / 55.70167° с. ш. 37.80139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.70167&mlon=37.80139&zoom=14 (O)] (Я) |
| Строительство | ???—1956 годы |
| Состояние | действующее |
Кузьми́нское кладби́ще — московское кладбище, расположенное в районе Кузьминки Юго-Восточного административного округа столицы (в настоящее время территория кладбища входит в состав района Выхино-Жулебино). Площадь кладбища составляет 60 га.
Содержание
История[1]
Название своё получило от села Кузьминки, пожалованного в начале XVIII в. Петром I своему другу и помощнику Григорию Строганову. Здесь новым хозяином была построена усадьба, в которой для приезда государя был отведён отдельный дом.
После кончины Г. Д. Строганова в 1715 году его вдова начинает строительство деревянной церкви Влахернской иконы Божьей матери (ул. Академика Скрябина, д. 1). Храм был освящен в 1720 году. Тогда же Кузьминки получает и другое название — Влахернское. А в 1753 году имение как приданое невесты переходит во владение князей Голицыных. С этого времени и до 1917 года оно им и принадлежало.
В 1759—1762 годах вместо сгоревшей деревянной церкви возводится новый каменный храм по проекту архитектора И. П. Жеребцова, в 1794—1798 годах он был перестроен архитектором Р. Р. Казаковым. Церковь была выдержана в стиле классицизма и украшена круглым световым барабаном с главкой-бельведером и тосканскими портиками. Такой она сохранилась до наших дней.
Изначально кладбище располагалось на территории Кузьминского лесопарка.[2] Остатки некоторых памятников там можно найти и до сих пор. В 1970-е годы старое кладбище было убрано с территории парка, большая часть захоронений из которого была перенесена на территорию современного кладбища.
Кладбище
Кладбище основано в 1956 году и состоит из двух частей: Центральной и Мусульманской. Проезд — от станции метро «Рязанский проспект», авт. № 29 до ост. «Ул. Академика Скрябина»; от станции метро «Кузьминки», авт. № 159.[3]
Известные люди, похороненные на Кузьминском кладбище
На кладбище похоронено 22 Героя Советского Союза, находится памятник погибшим подводникам лодки К-19.
На кладбище также похоронены родители Ю. М. Лужкова — Михаил Андреевич и Анна Петровна[4] и родители А. Б. Пугачёвой — Борис Михайлович и Зинаида Архиповна.
- Амелин Алексей Степанович (1921—1981) — Герой Советского Союза.
- Белявский Александр Борисович (1932—2012) — актёр театра и кино, народный артист Российской Федерации.
- Борисов Иван Фёдорович (1924—1994) — Герой Советского Союза.
- Вахнюк Борис Савельевич (1933—2005) — поэт, бард, журналист, киносценарист.
- Вильдиманов Алексей Владимирович (1913—1960) — Герой Советского Союза.
- Гинзбург Евгения Соломоновна (1904—1977) — российская советская журналистка.«Крутой маршрут», мать Василия Аксёнова.
- Домбровский Юрий Осипович (1909—1978) — русский поэт, прозаик, литературный критик.
- Ермольева Зинаида Виссарионовна (1898—1974) — советский микробиолог, академик АМН СССР (1963) (29 уч.).
- Затеев Николай Владимирович (1926—1998) — советский морской офицер, первый командир подводной лодки К-19.
- Ковач, Шандор (1973—1998) — певец.
- Коккинаки Константин Константинович (1910—1990) — советский лётчик, лётчик-испытатель, Герой Советского Союза.
- Кулейкин Павел Иванович (1910—1973) — Герой Советского Союза.
- Марков Леонид Васильевич (1927—1991) — народный артист СССР.
- Младенцев Семён Иванович (1900—1969) — Герой Советского Союза.
- Могучева Елена Игоревна (1970- 1999) - участник и солистка Большого детского хора Всесоюзного радио и телевидения
- Рычагова Наталья Сергеевна (1945—2011) — актриса.
- Сельский Семён Петрович (1924—2004) — Герой Советского Союза.
- Сергей Александрович Сивко (1940—1966) — советский боксёр; серебряный призёр летних Олимпийских игр в Риме, чемпион Европы
- Сорин Игорь Владимирович (1969—1998) — российский поэт, музыкант, артист.
- Сосновский Игорь Петрович (1916—1988) — писатель, общественный деятель, директор Московского зоопарка (1951—1977).
- Тимошин Андрей Васильевич (1909—1985) — трёхкратный чемпион СССР по боксу, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР, судья международной категории АИБА.
- Шпиллер, Всеволод Дмитриевич (1902—1984) — священник, протоиерей, проповедник.
- Шпиллер, Иван Всеволодович (1935—2003) — советский и российский дирижёр, народный артист РСФСР.
Напишите отзыв о статье "Кузьминское кладбище (Москва)"
Примечания
- ↑ [www.mosritual.ru/mesta-zahoronenija/kuzminskoe-kladbische Кузьминское кладбище | ГУП РИТУАЛ]
- ↑ [oldmos.ru/photo/view/79667 Фотография старого кладбища на сайте www.oldmos.ru]
- ↑ [web.archive.org/web/20121221080805/moscow-tombs.narod.ru/raznoe/kuzminskoe/kuzminskoe.htm Московские могилы. Кузьминское кладбище]
- ↑ [bozaboza.narod.ru/lujkov.html Где дремлют мёртвые]
Отрывок, характеризующий Кузьминское кладбище (Москва)
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
