Кукевич, Константин Фаддеевич
| Константин Кукевич | |
| Имя при рождении: |
Константин Фаддеевич Кукевич |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
| Стиль: | |
| Влияние: | |
 Работы на Викискладе | |
Константин Кукевич (1817, Вильно―1842, Верки) ― русско-белорусский художник первой половины XIX века.
Биография
Константин Кукевич родился в семье адвоката. Живописи учился у Яна Рустема в Виленском университете. Затем с 1835 года учился в Петербургской Академии художеств у известного художника-баталиста А. Зауервейда. Однако баталистом Кукевич не стал, его больше влекли жанровые сцены из народного и солдатского быта.
В 1836 году удостоен второй серебряной медали, а в 1837 году за картину «Гусар верхом у постоялого двора» первой серебряной медалью академии. В 1839 году закончил обучение со званием художника XIV класса и шпагой.
Работал в Вильно и в имении Верки. Ему принадлежит серия литографий со сценами из народной жизни ― «Вильна в 1840 году».
Творчество
Ещё в Академии Константин Кукевич написал работы «Солдат, разводящий огонь в лесу» (1836), «Гусары» (1837) и др. По своим стилистическим особенностям и образному
выражению они очень близки к ранним работам А. Венецианова.
Особенно интересны картины Кукевича «Русские солдаты в деревне» и «Привал уланов у переправы через реку», написанные в петербургский период (обе в петербургском Русском музее). Сюжет картины «Русские солдаты в деревне» таков: в деревню на постой прибывают солдаты. Сельский староста распределяет их по домам. Группа солдат остановилась у крыльца небогатого дома, из дверей которого выглядывает любопытная хозяйка. В нескольких шагах от этой группы мужик рубит дрова. Для него все это не впервые, поэтому он не обращает никакого внимания на солдат и старосту. В картине все просто и обыденно. Здесь нет напряженных, острых ситуаций, стремительного движения, глубоких переживаний. Такую же неторопливость, спокойную обыденность можно увидеть и в картине «Привал уланов у переправы через реку». Сюжет её прост: спешившиеся уланы ведут у переправы неторопливую беседу со случайными попутчиками. Здесь и городской щеголь, и странник-пилигрим, и крестьянка. В картине естественность композиции органично сочетается с социальной характеристикой персонажей.
В 1839 году на академической выставке в Петербурге имели успех картины Кукевича «Солдатский привал», «Корчма» и «Бивуак», где художник продолжает избранную ранее тему народного и солдатского быта. Но у него появляются картины не только о солдатах и крестьянах. Картина «Еврейские контрабандисты в окрестностях Вильно» ― это по сути рассказ о незнакомой жизни социальной прослойки Западного края.
Кукевич много работал и в графике: сохранилось несколько жанровых зарисовок виленских жителей. Из этих работ наиболее интересны «Торговец шапками», «Букинист», «Старьевщик», «Корчма в предместье». Образы горожан, мелких торговцев, гуляк здесь очень выразительны. Художник смотрит на своих персонажей с мягкой иронией, сочувствует им.
Ранняя смерть Кукевича в имении Верки близ Вильно на 32-м году жизни не позволила его таланту раскрыться в полной мере, но и те работы, что он оставил, вошли в культурное наследие как значимое явление в живописи.
Напишите отзыв о статье "Кукевич, Константин Фаддеевич"
Литература
- Дробаў Л. М. Беларускiя мастакi XIX стагоддзя. ― Мн., 1971
- Крэпак Б. А. Вяртанне імёнаў: нарысы пра мастакоў: у 2 кн. — Мн., Мастацкая літаратура, 2013―2014.
Отрывок, характеризующий Кукевич, Константин Фаддеевич
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
