Кукла (роман)
| Кукла | |
| Lalka | |
| Жанр: |
Социально-бытовой роман |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: | |
«Кукла» (польск. Lalka) — роман польского прозаика Болеслава Пруса, изначально публиковавшийся в газете «Kurier Codzienny[pl]», с 1887 по 1889 г.. Год спустя был издан в книжной форме в издательстве Гебетнера и Волфа в Варшаве.
О произведении
«Кукла» — одно из наиболее известных произведений польской литературы по всему миру. Произведение является литературным портретом Варшавы XIX века, изображавшим её жителей, архитектуру, атмосферу.
Оригинальная рукопись романа не сохранилась полностью — уцелела только треть текста и сейчас находится в Публичной Библиотеке г. Варшава.
Сюжет
Роман затрагивает такие темы, как: идеалисты и романтическая любовь. Станислав Вокульски влюбляется в аристократку Изабеллу Ленцку и старается сделать всё, чтобы её добиться. Он бросил науку, взялся за увеличение финансового состояния, пытается проникнуть в высшие круги общества, поскольку думает, что это поможет ему сблизиться с возлюбленной.
Персонажи
- Станислав Вокульски (Stanisław Wokulski)
- Изабелла Ленцка (Izabela Łęcka)
- Игнаций Жецки (Ignacy Rzecki)
- Юлиан Охоцки (Julian Ochocki)
Рецензии на книгу
Б. Прус выступает в защиту «честных», «культурных» купцов, он защищает этих купцов от презрения со стороны аристократов с их феодальными предрассудками. Прус призывает аристократов взяться за торговлю, ибо иначе всё возьмут в свои руки евреи, а евреи торгуют «не честно», другое дело — поляки. Герой его романа Вокульски — шляхтич-спекулянт, разбогатевший на военных подрядах, но изображён он тем не менее как честный, благородный человек[1]. Помимо этого, некоторые авторы полагают, что большое влияние на роман оказали произведения Льва Толстого. Как пример, приводят такие характерные черты Станислава Вокульски как правдоискательство, стремление к самокритической оценке своей жизни, которые были свойственны героям произведений Л. Толстого. Отмечается также влияние некоторых художественных особенностей романа «Анна Каренина» на произведения Пруса, в частности, использование опыта романа-синтеза[2].
Цензура
Часть главы «Первое предостережение» из первого тома, с описанием русского купца Сузина, была вырезана царской цензурой из первой публикации.
Роман «Кукла» также хороший пример польской цензуры, где присутствие Российского государства никак не описывается и только при упоминании денег можно понять, что речь идёт о Российской империи[3].
Факты
- В 1968 г. по роману был снят одноимённый фильм «Кукла»
- В 1977 г. по роману был снят 9-серийный телефильм «Кукла»[pl]. Режиссёр Ришард Бер.
- В 2006 г. в Москве проходила выставка под названием "Варшава времен «Куклы» Болеслава Пруса[4].
Напишите отзыв о статье "Кукла (роман)"
Примечания
- ↑ Малецкий А. [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le9/le9-3421.htm "Литературная энциклопедия: В 11 т. - М., 1929-1939."]. Проверено 16 марта 2013. [www.webcitation.org/6FitOEnSs Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].
- ↑ Оцхели В. [cdn.scipeople.com/materials/19942/%D0%9A%20%D0%92%D0%9E%D0%9F%D0%A0%D0%9E%D0%A1%D0%A3%20%D0%9E%20%D0%92%D0%9E%D0%A1%D0%9F%D0%A0%D0%98%D0%AF%D0%A2%D0%98%D0%98%20%D0%A2%D0%92%D0%9E%D0%A0%D0%A7%D0%95%D0%A1%D0%9A%D0%9E%D0%93%D0%9E%20%D0%9D%D0%90%D0%A1%D0%9B%D0%95%D0%94%D0%98%D0%AF%20%D0%9B%D0%AC%D0%92%D0%90%20%D0%A2%D0%9E%D0%9B%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%93%D0%9E%20%D0%92%20%D0%9F%D0%9E%D0%9B%D0%AC%D0%A8%D0%95.doc "К вопросу о восприятии творческого наследия Льва Толстого в Польше" стр.2]. Проверено 17 марта 2013. [www.webcitation.org/6FitPsn8a Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].
- ↑ Зарицкий Т. [chsu.kubsu.ru/archiv/2006-2.pdf "Образ России в конструировании польской идентичности научно-информационный журнал "Человек.Сообщество.Управление", №2, стр.9"] (2006). Проверено 16 марта 2013. [www.webcitation.org/6FitQN1uP Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].
- ↑ [www.museum.ru/N28465 "Музеи России"] (2006). Проверено 16 марта 2013. [www.webcitation.org/6FitR02q4 Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].
Отрывок, характеризующий Кукла (роман)
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
