Куколка (фильм, 1988)

Куколка
Жанр	Психологическая драма
Режиссёр	Исаак Фридберг
Автор сценария	Игорь Агеев
В главных ролях	Светлана Засыпкина Владимир Меньшов Ирина Метлицкая
Оператор	Владимир Нахабцев
Композитор	Давид Тухманов
Кинокомпания	Мосфильм
Длительность	135 мин.
Страна	СССР СССР
Выход фильма «Куколка»

«Куколка» — эпатажный советский фильм Исаака Фридберга времён Перестройки, основанный на сценарии Игоря Агеева «Неспортивная история» (был опубликован только один раз в журнале «Киносценарии» № 1 за 1987 год; ошибочно ходят слухи, что это была повесть). Премьера состоялась в сентябре 1989 года.

В 2012 году писатель Михаил Андросов выпустил книгу-вольный сиквел к фильму под названием «Вольные упражнения».

Сюжет

Таня Серебрякова в 16 лет уже успевает стать чемпионкой мира по спортивной гимнастике, поездив по миру, но на разминке перед очередным соревнованием получает серьёзную травму позвоночника. Несмотря на боль в спине, тренер заставляет её выступать на соревновании, потому что они приносят государству валюту. Позднее выясняется, что травма серьёзная и Тане придётся навсегда оставить большой спорт, из-за чего чемпионке приходится вернуться домой к маме (которая сама так и не устроила личную жизнь) и стать обычной девятиклассницей в провинциальной школе.

Попытки классных хулиганов поставить на место новенькую ученицу для неё не представляют проблемы, так как она хорошо умеет драться, из-за чего один влиятельный хулиган Шура «Пятиэтажный» теряет статус классного лидера и становится её шестёркой. Некоторые начинают уважать Таню, как из-за физической силы, блестящей спортивной карьеры и медалей, так и из-за редких и дефицитных в советской жизни вещей (плеер, видеомагнитофон), привезённых ею из-за границы, другие же просто не вступают с ней в отношения. Она считает себя уникальной, так как в «свои 16 такого добилась, чего остальным никогда не увидеть», вследствие чего подчёркивает своё превосходство над сверстниками в стенах школы, не подчиняется многим школьным правилам и распорядкам, находит в каждом однокласснике слабое место и в итоге становится неформальным лидером класса.

Однако, проблемы у Тани есть — она влюбляется в одноклассника Алексея Панова, в котором она чувствует независимого лидера, непрогибающегося под её авторитет. Панов — бывший хулиган, чуть не попавший в колонию, но взятый на поруки молодой классной руководительницей Еленой Михайловной и тайно влюблённый в неё. Эта учительница, будучи сама молодой женщиной, старается быть другом учеников, имеет весьма либеральные взгляды на преподавание, «шагая в ногу» с перестройкой, хотя, с другой стороны, использует авторитарные методы поддерживания дисциплины в классе. Из-за последних с Еленой Михайловной у Тани тоже проблемы — она грубит и препирается с ней, приходя на уроки в джинсах вместо юбки и формы по школьным правилам. И, в конце концов, в личной беседе психологически подавляет учительницу, оставляя за собой право на любое неподчинение.

Однажды Елена Михайловна приглашает учеников на свой день рождения. Татьяна, солгав, что и у неё день рождения в тот же день, договаривается с учительницей о праздновании сначала у себя, а затем у неё. Переманив одноклассников к себе, чемпионка организовывает дискотеку с едой и напитками, а затем устраивает просмотр видеокассет, среди которых фильмы ужасов и эротика. Увлёкшись фильмом, одноклассники решают опоздать на день рождения учительницы. Панов единственный, кто не пошёл к Тане, так как в это время разгружал вагоны. На заработанные деньги он покупает цветы учительнице. Татьяна с классными хулиганами, оставив остальных ребят смотреть фильм, всё-таки идёт к Елене Михайловне предупредить об опоздании, и перед её домом встречает Панова. Начинается конфликт, дошедший до драки, после которой Таня, оставшись наедине с Пановым, признаётся ему в любви. Однако Панов всё равно идёт к учительнице, где в свою очередь тоже признаётся в любви последней. При этом по-взрослому мудрый юный хулиган отмечает, что учительница ошибается в своих учениках: никто из них никогда не станет её искренним другом. А вот он, Панов, её любит и не знает, как ему быть с этим. Таня и другие, уходя от дома Елены Михайловны, замечают, как в её квартире через некоторое время гаснет свет. Зрителю же понятно, что учительница в этот вечер вступила в интимную связь со своим единственным преданным учеником…

Наутро ученики чувствуют себя виноватыми перед учительницей, к которой так никто и не пришёл, а озлобленная неудачной любовью Таня не обращает ни на что внимания и назло Елене Михайловне слушает плеер в классе. Учительница, после длительного монолога о своей неудавшейся первой любви, отбирает плеер и кладёт к себе в стол, но на перемене Таня забирает и ломает его. После этого она притворно требует определить, кто виноват в том, что у неё пропал плеер. Её обман раскрывается, и чемпионка в порыве отчаяния бежит в школьный спортзал. Ощущая свою жизнь конченной, она исступлённо выполняет разные акробатические элементы на бревне, многократно неудачно падает, чем усугубляет свою травму. Елена Михайловна находит свою ученицу слишком поздно. Она прижимает её к себе, но та в ответ лишь шепчет «Отпусти меня. Мне больно». «Скорая помощь» увозит Таню, а Панов, находясь под впечатлением от откровений Елены Михайловны и от чудовищной трагедии Тани, бросается вслед за машиной, которая увозит ломавшую все преграды на своём пути гимнастку. Однако через некоторое время он перестаёт бежать за машиной и идёт обратно.

Уроки фильма

«Когда мне было столько лет, сколько вам, я впервые в жизни полюбила…». Весь смысл фильма скрыт в богатом и искреннем монологе Елены Михайловны (Ирина Метлицкая). Первая любовь учительницы не только печальна, она ещё и запретная, данный факт показывает нам всю сложность той ситуации, в которой и был её возлюбленный. «Когда он говорил со мной, его глаза излучали какой-то тёплый свет <…> Когда он подходил ко мне, я была счастлива <…> Мне всё время его хотелось видеть <…> Потом физик перешёл в другой класс…мы с ним почти не встречались, иногда только в коридорах он со мной очень вежливо здоровался <…> Когда всё что не случалось потом, всё какое-то ненастоящее…».

Теперь Елена Михайловна и сама является объектом той же порицаемой первой любви. Все эмоции, мысли и полученный опыт первой любви, учительница щедро дарит детям. Данная картина превосходно передала идею повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет», где такая любовь — одна на миллион, и замысел повестей И. С. Тургенева «Ася» и «Первая любовь», тургеневские герои тоже переживают первые новые, незнакомые им чувства, как и Таня (Светлана Засыпкина) с Пановым (Дмитрий Зубарев), при этом не осознают его ценность и последствия, равносильно с господином Н. Н. и Владимиром. Так же и схожи любовные треугольники.

Елена Михайловна проявила своё великодушие и понимание чувств Тани, ведь когда-то она сама так же полюбила впервые.

«Всё это может случиться с каждым из вас и тогда всё, понимаете, всё будет зависеть от каждого из вас — от ваших слов, взглядов, смешков. Будьте осторожны, потому что поломать чужую судьбу очень легко, но в жизни всё связано, и если сегодня ты ломаешь чью-то судьбу, то завтра кто-то поломает твою, потому что ты сам дал жизнь этому закону, по которому можно ломать чужие судьбы». Финал картины остаётся открытым, решение и выбор Панова остались за кадром.

В ролях

• Светлана Засыпкина — Татьяна Серебрякова
• Владимир Меньшов — Вадим Николаевич, тренер по гимнастике
• Ирина Метлицкая — Елена Михайловна, классный руководитель
• Наталья Назарова — мама Тани
• Галина Стаханова — Валентина Николаевна, завуч
• Ервант Арзуманян — врач
• Дмитрий Зубарев — Алексей Панов
• Игорь Букатко — Фёдор Халиков («Халява»)
• Алексей Половичев — Александр Пятнов («Шура Пятиэтажный»)
• Михаил Усачёв — Георгий Матвеевич, директор школы
• Светлана Шершнева — учительница химии
• Алиса Признякова — ученица 9-го «Б» класса
• Любовь Калюжная — бабушка юной гимнастки (нет в титрах)

Съёмочная группа

• Автор сценария: Игорь Агеев
• Режиссёр-постановщик: Исаак Фридберг
• Оператор-постановщик: Владимир Нахабцев
• Композитор: Давид Тухманов
• Художник-постановщик: Татьяна Лапшина
• Консультант: ЗМС Юрий Титов

В фильме использована музыка Л. Боккерини

Интересные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Общественный резонанс от фильма был один из самых сильных в 1980-е, уступая только «Маленькой Вере».
• Единственная роль в кино Светланы Засыпкиной.

Награды

• Призы ЮНИСЕФ и СИФЕЖ на Международном кинофестивале 1989 года в Западном Берлине.
• Главный приз Всесоюзного кинофестиваля спортивных фильмов 1990 года во Львове.

См. также

• Чудо с косичками

Ссылки

• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=3083 «Куколка»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• «Куколка» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Куколка (фильм, 1988)

– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…