Кук, Рэйчел Ли
Поделись знанием:
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
| Рэйчел Ли Кук | |
| Rachael Leigh Cook | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Рэйчел Ли Кук (англ. Rachael Leigh Cook; род. 4 октября 1979 года) — американская актриса.
Содержание
Биография
Родилась в городе Миннеаполис, штат Миннесота. С 10 лет начала сниматься в рекламе. В 14 лет участвовала в социальной рекламе против наркотиков. Первый опыт съёмок в фильме — картина «Клуб сиделок» в 1995 году, но плотный съёмочный график у неё начался после участия в 1996 в фильме «Улица 26 Сансет», а популярность (и главные роли) пришла после исполнения роли Лейни Богз в фильме «Это всё она». В 2005 году она появилась в телевизионном минисериале «На Запад» (Into the West).
Личная жизнь
С 14 августа 2004 года Рэйчел замужем за актёром Дэниелом Гиллисом, с которым она встречалась меньше года до их свадьбы. У супругов есть двое детей — дочь Шарлотта Истон Гиллис (род.28.09.2013)[1] и сын Теодор Виго Салливан Гиллис (род.04.04.2015)[2].
Фильмография
- 2016 --- Летняя любовь
- 2012 — «Восприятие» / Perception
- 2011 — «Присвоенный рай» / Stealing Paradise
- 2010 — «Семейное дерево» / Family Tree
- 2010 — «Сломанное королевство» / Broken Kingdom
- 2010 — «Керосиновые ковбои»
- 2009 — «Золотая дверь» / Falling Up
- 2009 — «Боб Фанк» / Bob Funk
- 2009 — «Жилец» / Lodger
- 2008 — Fairy Tale Police
- 2008 — «Робоцып: Звёздные войны. Эпизод II (ТВ)» / Robot Chicken: Star Wars Episode II
- 2007 — «Нэнси Дрю (фильм)» / Nancy Drew — Джейн Брайтон
- 2007 — «Блондинка с амбициями» / Blonde Ambition
- 2005 — «На Запад» / Into the West— Clara Wheeler
- 2004 — «Бесстрашная» / Fearless (TV movie)
- 2004 — «Моя первая свадьба» / My First Wedding
- 2004 — «Американское преступление» / American Crime
- 2004 — «Однажды в США» / Stateside
- 2003 — «Хуже не бывает» / Scorched — Шмалли
- 2003 — «Темп» / Tempo
- 2003 — «11:14» / 11:14 — Шери
- 2003 — «Большая пустота» / The Big Empty
- 2003 — «Букмекеры» / Bookies
- 2002 — «29 пальм»
- 2002 — «Салли» / Sally — Салли
- 2001 — «Третий лишний» / Tangled — Дженни
- 2001 — «Техасские рейнджеры» / Texas Rangers
- 2001 — «Джози и «Кошечки»» / (Josie and the Pussycats) — Джози
- 2001 — «Английский цирюльник» / Blow Dry — Кристина
- 2001 — «Опасная правда» / (AntiTrust) — Лиза Калиган
- 2000 — «Убрать Картера» / (en:Get Carter) — Дорин Картер
- 1999 — «Шмель всё равно летает» / The Bumblebee Flies Anyway — Кэйси
- 1999 — «Поворот» / The Hi-Line — Вера Джонсон
- 1999 — «Это всё она» / (en:She's All That) — Лейни Богз
- 1999 — «Бухта Доусона» / Dawson’s Creek — Дэвон
- 1998 — «На всю катушку» / Living Out Loud
- 1998 — «Голый король» / The Naked Man
- 1998 — «Заговор проказниц» / The Hairy Bird
- 1998 — Телесериал «За гранью возможного» (The Outer Limits) — серия «Символы» (en:Glyphic) — Кэсси Буссард
- 1997 — «Восемнадцатый ангел» / The Eighteenth Angel — Люси Стэнтон
- 1997 — «Дом, где говорят «да»» / The House of Yes
- 1997 — «Настоящие женщины» / True Women — Georgia Virginia Lawshe Woods (young)
- 1996 — «Автостоянка» / Carpool
- 1996 — «26 улица» / 26 Summer Street / (26 Summer Street)
- 1995 — «Том и Гек» / Tom and Huck — Бэкки Тэтчер
- 1995 — «Клуб нянек» / (The Baby-Sitters Club)
Напишите отзыв о статье "Кук, Рэйчел Ли"
Примечания
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Кук, Рэйчел Ли
Отрывок, характеризующий Кук, Рэйчел Ли
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
