Куликовский, Пётр Григорьевич

Куликовский Пётр Григорьевич
Дата рождения:	13 июня 1910(1910-06-13)
Место рождения:	Киев, Российская империя
Дата смерти:	4 ноября 2003(2003-11-04) (93 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	Россия Россия
Научная сфера:	музыка, астрономия, история астрономии
Место работы:	МГУ, ГАИШ
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Известен как:	учёный, автор книг, преподаватель
Награды и премии:	малая планета № 2497

Пётр Григо́рьевич Кулико́вский (13 июня 1910, Киев, Российская империя — 4 ноября 2003, Москва, Россия) — советский астроном. Основные научные работы относятся к звёздной астрономии (переменные, двойные, сверхновые звёзды) и истории астрономии.

Биография

Родился в Киеве 13 июня 1910 года. Отец Григорий Григорьевич — военный врач, из старинного польского дворянского рода, один из зачинателей космической медицины в СССР. Мать — Жанна Николаевна, француженка, медсестра в Первую мировую войну, художница. До поступления в МГУ он закончил московское музыкальное училище им. М. М. Ипполитова-Иванова по классу фортепиано и всю свою жизнь не оставлял занятий музыкой, получив среди коллег уважение как блестящий пианист и талантливый композитор. Кроме того, он блестяще владел европейскими языками.

С середины 1930-х студентом начал работать на Астрономической обсерватории МГУ. В 1938 году окончил мехмат МГУ. По окончании стал научным сотрудником ГАИШ и проработал там более полувека до выхода на пенсию. С 1940 года также преподавал в Московском университете.

Пётр Григорьевич изучал кометы, внегалактические туманности, а солнечное затмение 19 июня 1936 года он исследовал с борта субстратостата на высоте 9500 м. Соавтор (с В. Б. Никоновым) первого советского звёздного электрофотометра (1936—1937). Один из пионеров применения в СССР фотоэлектрических методов в астрономии. Одним из первых занялся исследованием статистики сверхновых звёзд и в конце 1930-х дал их классификацию. В 1940 году исследовал K-эффект в Галактике, в частности подтвердил существование потока Скорпиона — Центавра по B-звёздам. В годы Великой Отечественной войны работал в службе времени ГАИШ в Свердловске, обеспечивая нужды фронта и тыла точным временем. В 1950—1951 годах совместно с Б. В. Кукаркиным обнаружил и изучил связь морфологических характеристик цефеид и других переменных звёзд с их распределением в звёздных системах, что открывало путь к исследованию структуры и эволюции, прежде всего, нашей Галактики. Среди классических методов вычисления элементов орбит двойных звёзд есть и метод Куликовского.

С 1952 года был активным членом МАС, работал в Комиссии № 26 (переменные звёзды) и был одним из инициаторов создания специализированного международного журнала «Information Bulletin on Variable Stars» МАС. Многие годы Петр Григорьевич сотрудничал в редколлегии международного журнала «The Journal for the History of Astronomy», издаваемого английским историком астрономии М. Хоскином (Michael Hoskin). Куликовский автор книг о М. В. Ломоносове и П. К. Штернберге, статей о Н. Копернике, Я. Гевелии, С. Н. Блажко, статей по истории советских и зарубежных обсерваторий (грузинской в Абастумани, древнекитайской и других).

В 1955 году было начато издание сборника «Историко-астрономические исследования» (ИАИ), в первых 11 выпусках которого (1955—1972) Куликовский был ответственным редактором. С именем Куликовского связано становление в СССР систематических исследований по истории астрономии. Он был инициатором создания Комиссии по истории астрономии Астрономического совета АН СССР и в течение многих лет её бессменным руководителем. В 1958—1964 годах он был президентом Комиссии № 41 «История астрономии» Международного астрономического союза. Под его редакцией в 1962—1984 годах издавались по заданию МАС наиболее представительные библиографические указатели «Избранная библиография литературы по истории астрономии» (составитель — главный библиограф научной библиотеки им. А. М. Горького МГУ Н. Б. Лаврова). П. Г. Куликовский был членом Редколлегии [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/127326/%D0%A0%D0%B5%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D0%B9 Реферативного журнала] «Астрономия» ВИНИТИ РАН.

Куликовский — доцент Астрономического отделения физического факультета МГУ, читал в курсы по звездной астрономии и истории астрономии, спецкурс «Двойные звёзды», заведовал (1977—1978) кафедрой звездной астрономии и астрометрии. Куликовский — автор свыше 150 работ по астрономии и истории астрономии, а также ряда учебников. Ему принадлежит также ряд музыкальных пьес, среди которых реквием памяти крупнейшего американского астронома Отто Людвига Струве. Имя Петра Григорьевича Куликовского присвоено малой планете 2497 Kulikovskij (1977 PZ₁).

Уйдя на пенсию в 1986 году, он продолжал трудиться дома над книгами и статьями. Умер 4 ноября 2003 года в Москве. Прощание состоялось в четверг, 6 ноября, в 13:50 в крематории Митинского кладбища.

Публикации

Книги

• Ломоносов — астроном и геофизик. — 2-е изд. 1961, 3-е изд. 1986.
• Павел Карлович Штернберг, 1865-1920. — 1-е изд. 1951^?, 2-е изд. 1987^?. — М.: Наука.
• Практические работы по звёздной астрономии (соавтор). — 1971.
• Астрономический календарь. Постоянная часть (соавтор). — 1973.
• Звёздная астрономия. Учебное пособие для вузов. — 1-е изд. 1978, 2-е изд. 1985. — М.: Наука.
• Справочник любителя астрономии. — 1-е изд. 1947, 2-е изд. 1949, 3-е изд. 1961, 4-е изд. 1971, 5-е изд. 2002. — Едиториал УРСС. — ISBN 5-8360-0303-3.
• Исследования по истории астрономии. В кн. «Развитие астрономии в СССР. 1917-1967». — М.: АН СССР, 1967.
• П. Г. Куликовский, В. Г. Селиханович. История астрономии и геодезии. — М.: АН СССР, 1968.

Статьи в журнале «Земля и Вселенная»

Рецензии в рубрике «Книги о Земле и небе»

• Интересные страницы истории астрономии (рецензия «Историко-астрономические исследования») — 1965, № 4
• Жив, курилка! (рецензия «Историко-астрономические исследования». Вып. IX) — 1966, № 3
• Астрономия и космонавтика (рецензия «Астрономия и космонавтика. Краткий хронологический справочник», Селешников С. И.) — 1968, № 2
• Астрономия в картинках (рецензия «Астрономия в картинках», Левин Б. Ю., Радлова Л. Н.) — 1968, № 5
• Бюллетеню «Переменные звёзды» — 40 лет! (обзор) — 1969, № 2
• Вперёд, в глубины Вселенной (рецензия «В глубины Вселенной», Ефремов Ю. Н.) — 1974, № 3
• Звёздные атласы Михайлова (рецензия «Звёздные атласы Михайлова», Михайлов А. А.) — 1975, № 6

Другие статьи

• Из истории советской астрономии. Фотодокументы. Хроника. 1917—1921 — 1967, № 1
• Из истории советской астрономии. Фотодокументы. Хроника. 1921—1930 — 1967, № 2
• Из истории советской астрономии. Фотодокументы. Хроника. 1930—1940 — 1967, № 3
• Из истории советской астрономии. Фотодокументы. Хроника. 1940—1950 — 1967, № 4
• Из истории советской астрономии. Фотодокументы. Хроника. 1950—1967 — 1967, № 5, № 6
• Полувековой юбилей Международного астрономического союза — 1970, № 1
• Краткая хронология советской астрономии — 1987, № 6

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.

Ссылки

• heritage.sai.msu.ru/hist/persons_all.html
• www.astronet.ru/db/msg/1219752
• lnfm1.sai.msu.ru/GAL/teacher/kul.htm

Отрывок, характеризующий Куликовский, Пётр Григорьевич

– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.