Кулик, Иван Юлианович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Юлианович Кулик
Дата рождения:

14 января 1897(1897-01-14)

Место рождения:

Шпола

Дата смерти:

10 октября 1937(1937-10-10) (40 лет)

Место смерти:

Киев (?)

Иван Юлианович Кулик (настоящее имя и фамилия — Израиль Юделевич Кулик) (14 января 1897, Шпола — 10 октября 1937, Киев) — советский украинский писатель, поэт, прозаик, переводчик, партийный и общественный деятель.



Биография

Окончил четырёхклассное училище в Умани, куда переехали родители.

В 1911 году поступил в Одесское художественное училище, но в 1914 иммигрировал в США. Работал на фабриках и шахтах Пенсильвании.

Там же начал свою литературную деятельность: печатал стихотворения на русском языке в социал-демократической газете «Новый мир». В 1914 году Кулик вступил в РСДРП(б).

Весной 1917 года через Дальний Восток и Сибирь Кулик вернулся на Родину, где во время Октябрьского вооружённого восстания в Киеве стал членом ревкома. С декабря 1917 – член Главного комитета социал-демократии Украины, ЦИК Советов Украины, позже вошел в состав Народного секретариата УССР. Участник Гражданской войны 1918—1920.

В 1918-1919 работал в Украинском отделе Наркомнаца в Москве, член коллегии, затем полпред СНК РСФСР в УССР. В 1919–1920 на подпольной большевистской работе на Западной Украине, в 1920 году был членом Галицкого ревкома. В 1924–1926 консул СССР в Канаде. Также работал секретарем Каменец-Подольского райпарткома (май 1921-май 1922 и сентябрь 1930-июнь 1932), преподавал в местном Институте наробразования.

В 1923 вошел в группу украинских писателей «Гарт». В 1927 стал лидером Всеукраинского союза пролетарских писателей, а в 1934 году возглавил новообразованный Союз советских писателей Украины.

Был членом ЦК ВКП(б) и ЦИК УССР, с 1935 директором Партиздата ЦК КП(б)У. Первый главный редактор журнала «Вітчизна» (Харьков, 1933).

27 июля 1937 года был арестован. Уже на первом допросе он дал такие признания: "…Я настолько сросся с украинскими националистами, что когда Кость Котко и Яловий предложили мне — еврею — вступить в украинскую националистическую организацию, я расценил это как выдвижение меня на роль «спасателя украинского народа. Это импонировало моей амбиции. Не задумываясь, я согласился принимать участие в организации…».

В обвинительном заключении отмечалось и такое: «…с 1925 года был агентом английской разведки, которого завербовали для работы в интересах Великобритании представители „Интелидженс сервис“ в Канаде во время пребывания там в ранге консула СССР».

Самого приговора закрытого судебного заседания в судебно-следственном деле нет. Но есть справка о том, что Иван Кулик 7 октября в 1937 года «…осужден по первой категории… Приговор приведен в исполнение 10 октября 1937 года».( Но в официальном документе о его реабилитации написано, что он умер от пневмонии 10 октября 1941 года.) Тогда же была арестована и расстреляна его жена - украинская поэтесса Люциана Пионтек (немка по происхождению).

12 октября 1956 года Военная коллегия Верховного Суда СССР установила, что писатель был арестован и расстрелян без оснований, по сфальсифицированным материалам, и поэтому решила: «Постановление НКВД СССР и Прокурора СССР от 7 октября 1937 года о И. Ю. Кулике отменить и дело из-за состава преступления закрыть».

Публикации

  • Сборник «Мои частушки» (Харьков, 1921)
  • «Обзор революции на Украине» (Харьков, 1921)
  • Сборник «Выздоровление» (Харьков, 1923)
  • Сборник «Зеленое сердце» (Харьков, 1923)
  • Сборник «В окружении» (Киев, 1927)
  • Сборник «Ниагара» (Киев, 1929)
  • Поэма «Черная эпопея» (Харьков, 1929)
  • Повесть «Приключения Василия Роленко в стране фейкерив» (Харьков, 1929)
  • Брошюра "Чикагская трагедия. Откуда пошло празднование Первого мая " (Харьков, 1929)
  • Сборник «Шесть поэм» (Харьков, 1930)
  • Детские стихи «О мостовую и молоток» (Харьков, 1931)
  • Поэма «Карачай. Горный примитив» (Харьков, 1931)
  • Сборник «Ганька на трибуне. Цикл литагиток» (Харьков, 1932)
  • Сборник «Четырнадцатая люлька» (Харьков, 1932)
  • Роман «Записки консула» (Харьков, 1934)
  • Поэма «Шестнадцать морцив» (Харьков, 1934)
  • Поэтический сборник «возмужала молодость» (Киев, 1935)
  • Сочинения (Харьков, 1932)
  • Записки консула (Москва, 1958)

Напишите отзыв о статье "Кулик, Иван Юлианович"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кулик, Иван Юлианович



Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.