Кулик, Илья Александрович (Герой Советского Союза)

Илья Александрович Кулик
Дата рождения:	2 августа 1924(1924-08-02)
Место рождения:	Херсон
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	29 ноября 1942(1942-11-29) (18 лет)
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Илья́ Алекса́ндрович Кули́к (1924—1942) — руководитель Херсонской подпольной молодёжной организации «Патриот Родины» во время Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1965).

Биография

Родился 2 августа 1924 года в Херсоне. Украинец.

21 июня 1941 года окончил 10 классов 27-й средней школы города Херсон.

После начала Великой Отечественной войны обратился в военкомат с заявлением о зачислении добровольцем в действующую армию, но в связи с 17-летним возрастом заявление было отклонено. По поручению председателя Херсонского городского совета А. К. Ладычука стал организатором комсомольской дружины противовоздушной обороны.

Осенью 1941 года организовал подпольную организацию.

Участвовал в операции по хищению имущества с немецкого продовольственного склада в районе железнодорожного вокзала (в результате которой подпольщики похитили несколько мешков с консервами, шоколадом и медикаментами, а также комплект офицерской униформы).

Участвовал в налёте на кассу паровозного депо, похищенные из кассы денежные средства были израсходованы на освобождение трёх пленных командиров РККА (за взятку военврач 2-го ранга С. К. Конотоп, лейтенант Коренин и старшина флота Лютый были внесены в списки умерших и вывезены на кладбище), их размещение в городе и обеспечение продовольствием и медикаментами.

В марте 1942 года вместе с двумя другими подпольщиками выполнил диверсию на линии телефонной связи между Херсоном и пригородным селом Антоновка, где немцы пытались навести мост через Днепр (на месте обрыва линии установили и замаскировали мину, на которой подорвались солдаты, отправленные восстановить связь - взрывом мины один был убит, ещё несколько получили ранения).

В апреле 1942 года в составе группы подпольщиков совершил диверсию на маслозаводе - разоружив и связав охранника, участники операции взломали двери склада, где хранилось подготовленное к отправке в Германию масло и с нескольких сторон подожгли его. Пожар стал причиной объявленной в городе тревоги и на обратном пути Кулик и Е. Пасечник были арестованы патрулём. С помощью подпольщика, который передал в камеру напильник, они сумели бежать, но после этого были вынуждены перейти на нелегальное положение.

В начале ноября 1942 года, переодевшись в немецкую форму, Кузин остановил легковую машину с немецкими офицерами и застрелил из пистолета пассажиров (майора и обер-лейтенанта немецкой армии), однако водитель успел сбежать и поднял тревогу. На следующий день личность нападавшего была установлена и Кузин был вынужден скрываться, часто меняя места проживания.

29 ноября 1942 был окружён в Щемилевском переулке и погиб в перестрелке с группой захвата.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года за особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны, Илье Александровичу Кулику посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В честь Ильи Кулика названа одна из центральных улиц города Херсона.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2411 Кулик, Илья Александрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Кулик, Илья Александрович (Герой Советского Союза)

– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.