Кулин (бан)
| Кулин Kulin, Кулин | ||
| ||
|---|---|---|
| 1180 — 1204 | ||
| Предшественник: | Борич | |
| Преемник: | Стефан Кулинич | |
| Вероисповедание: | Католик | |
| Рождение: | 1163 | |
| Смерть: | 1204 | |
| Супруга: | Воислава | |
| Дети: | Стефан Кулинич | |
Кулин (1163—1204) — боснийский бан, правивший страной с 1180 по 1204 год. Был византийским, а впоследствии венгерским вассалом.
Биография
Кулин — сын первого боснийского бана Борича. За исключением военного похода, в союзе с венгерским королём Белой III и сербами, против Византии 1183 года, когда византийская армия была разгромлена в битве на Великой Мораве[1]. Став вассалом венгерского короля, - бан Кулин мирно правил Боснией. Существовало и существует мнение об изначальной приверженности Кулина манихейской (иначе: богумильской) Боснийской Церкви[2]. В 1199 году правитель соседнего княжества Зета Вукан Неманич обвинил Кулина в богумильстве перед Папой Римским Иннокентием III. По утверждению Вукана,
|
В землях венгерского короля, т. е. в Боснии, распространилась ересь немалых размеров, до такой степени, что к ней принадлежит и сам бан Кулин, со своей женой и сестрой своей, вдовой покойного Мирослава Хумского, и многими своими сродниками, и обратил он в ересь свыше десяти тысяч подданных. | 
|
Для поднятия благосостояния страны, бан Кулин возобновил добычу серебряной, медной, железной и свинцовой руд на древних римских рудниках. Живая память народа сохранила о Кулине наилучшие воспоминания, выраженные, в частности, в поговорке: «Za Kulina bana i dobrijeh dana»[4].
Бан Кулин оставил документ, известный как «Повелья бана Кулина», написанный на босанчице. Это — мирный договор с городом-государством Дубровник. В историографии данная грамота считается свидетельством о рождении средневекового Боснийского государства, в котором упоминаются границы Боснии от реки Дрины до Савы на севере и Уны на западе. В этом документе указано, что Босния находится в его, бана Кулина, твёрдом правлении, в стране есть трон и царит порядок.
«Повелья бана Кулина» хранятся в Эрмитаже, в Санкт-Петербурге.
Напишите отзыв о статье "Кулин (бан)"
Примечания
- ↑ В память об этом походе была сложена боснийская песня «Кулину-бану войско, войско — А королю держава, держава!»
- ↑ На чём настаивала и советская историография.
- писала БСЭ (2-ое изд., т.24).
В борьбе с притязаниями Католической церкви Кулин опирался на богомилов, учение которых в ХIII в. получило широкое распространение в Боснии.
- ↑ Klaić, Poviest Bosne do propasti kraljevstva, 1882.
- ↑ Franz Miklosich, Monumenta Serbica, Viennae, 1858.
Ссылки
[archive.svoboda.org/ll/cult/0704/ll.070104-3.asp Исторические документы в Библиотеке Академии наук]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кулин (бан)
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
