Куллерво

Куллерво
Kullervo
«Проклятие Куллерво», художник Аксели Галлен-Каллела
Произведения:	«Калевала»
Пол:	мужской

КуллервоКуллерво

Ку́ллерво (иногда Ка́ллерво) — персонаж карело-финского эпоса «Калевала», впервые опубликованного Э. Лёнротом, герой-мститель.

Руны о Куллерво были записаны у ижор помощником Лёнрота фольклористом Даниэлем Европеусом, в западной части Петербургской губернии, и не встречаются среди эпических рун других прибалтийско-финских народов.

История Куллерво

Жили два брата, Калерво и Унтамо. Между ними вспыхнула ссора. Унтамо собрал войско и истребил весь род Калерво. Уцелела лишь одна женщина. Вскоре она родила сына и назвала его Куллерво. Куллерво ещё в детстве обнаружил у себя необычайную силу, и однажды Унтамо услышал, как мальчик поклялся отомстить за свой род. Злодей попытался убить сироту, но того не берёт ни вода, ни огонь. Унтамо решает сделать юношу рабом, но Куллерво за что ни берётся — всё рушит. Тогда хозяин продаёт его кузнецу Ильмаринену.

Жена кузнеца, дочка старой ведьмы Лоухи, отправила Куллерво пасти стадо коров. Злая красавица дала ему в дорогу хлеб с запечённым камнем. Юноша целый день пасёт стадо, а вечером, когда Куллерво начал разрезать хлеб, он ломает нож. Особенно его огорчило то, что нож был единственной памятью о погибшем отце. Куллерво загнал стадо в болото, а вместо него созвал волков и медведей и пригнал их домой, обернув коровами и телятами. Жена Ильмаринена идёт доить и её разрывают дикие звери. Куллерво бежит из рабства и возвращается домой, узнав, что его родные (мать, отец, сестра и брат) живы. Однако дома его никто не любит, кроме матери. Вскоре он встречает девушку и соблазняет её, не зная, что она в действительности приходится ему родной сестрой, которая потерялась в детстве. Девушка, узнав, что она родная сестра Куллерво, из стыда совершает самоубийство. Взяв меч, подаренный богом Укко, Куллерво идёт войной на Унтамо, истребляя весь род своего врага, обращая избы в пепел.

Вернувшись домой, Куллерво узнаёт, что все его родные умерли. Не выдержав горя, несчастный Куллерво вонзает меч рукоятью в землю и бросается на него.

Влияние на литературу

• Герою посвящена симфония для оркестра, соло и хора Яна Сибелиуса «Куллерво» (1892)
• История Турина Турамбара из книг «Неоконченные сказания» и «Дети Хурина» Дж. Р. Р. Толкина целенаправленно выстраивалась автором по мотивам сказаний о Куллерво.
• Образ Куллерво вдохновил Майкла Муркока на создание его Элрика из Мелнибонэ.
• Образ Куллерво также вдохновил и Пола Андерсона на создание романа «Сломанный Меч» (1954).

Ссылки

• [gov.karelia.ru/gov/Different/Kalevala/songs/ogl31.shtml Калевала]
• [kalevala.gov.karelia.ru/kids/kids23.shtml Калевала]
• [web.archive.org/web/20061009062959/myfhology.narod.ru/heroes/k/kullervo.html Куллерво]

Отрывок, характеризующий Куллерво

– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.