Кульвинский, Александр Иосифович

Александр Иосифович Кульвинский
Дата рождения	23 февраля 1888(1888-02-23)
Место рождения	Тернополь, Таврическая губерния
Дата смерти	25 февраля 1919(1919-02-25) (31 год)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	авиация
Годы службы	1908—1917
Звание	капитан
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии

Кульвинский Александр Иосифович (23 февраля 1888, Мелитополь — 25 февраля 1919) — авиатор, капитан, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени (1916 год).

Биография

Александр Иосифович Кульвинский родился 23 февраля 1888 года в Мелитополе Таврической губернии. Происходил из семьи надворного советника, исповедовал католичество. После окончания в 1906 году 1-й Виленской гимназии поступил в Виленское пехотное юнкерское училище. По окончании училища Кульвинский был выпущен 15 июня 1908 года в 109-й пехотный Волжский полк в звании подпоручика. 25 октября 1911 года получил звание поручика. С 7 января 1912 года начал обучение в Офицерской школе авиации Отдела воздушного флота. Во время учёбы 27 октября 1912 года стал военным лётчиком.

13 декабря 1912 года после окончания учёбы в Офицерской школе Кульвинский был отправлен в 8-ю воздухоплавательную роту. С 25 мая 1913 года он продолжил службу уже в 15-м корпусном авиационном отряде. 24 ноября 1911 года Кульвинский получил звание штабс-капитана. 14 июня 1916 года он был назначен командиром 15-го корпусного авиационного отряда. 21 ноября 1916 года Кульвинский был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени «за то, что при обстановке исключительной опасности отважною разведкой 7-го, 8-го и 11-го июля 1915 г. дал верные сведения о силе и направлении значительных сил противника в районах Россией, Бетиголы и Дембск. Разведка 11-го июля 1915 г. дала важные сведения о передвижении крупной колонны противника в обход левого фланга армии; благодаря этим сведениям южная группа войск своевременно была отведена на тыловую позицию».

4 марта 1917 года Кульвинский был повышен в звании до капитана. 23 марта 1917 года он был назначен помощником командира 1-го авиационного дивизиона, 11 августа 1917 года — командующим 4-й боевой авиационной группой. В составе управления данной авиационной группы эвакуировался сначала в Тверь, потом в Москву. Однако уже 5 октября 1918 года состоялся арест Кульвинского, проведённый органами ВЧК «по обвинению в саботаже, контрреволюционной деятельности и пособничестве иностранному капиталу». 25 февраля 1919 года «тройка» ВЧК приняла постановлении о смертном приговоре Кульвинскому, который был расстрелян в том же году. 25 января 2001 года Генеральная прокуратура Российской Федерации вынесла заключение, что «привлечение к уголовной ответственности Кульвинского А. И. признано необоснованным».

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й степени — высочайший приказ от 14 февраля 1913 года
• Орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» — высочайший приказ от 28 апреля 1915 года
• Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами — высочайший приказ от 03 июня 1915 года
• Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом — высочайший приказ от 26 октября 1915 года
• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом — высочайший приказ от 09 ноября 1915 года
• Орден Святого Георгия 4-й степени — высочайший приказ от 21 ноября 1916 года
• Орден Святой Анны 2-й степени с мечами — приказ армии и флота от 07 апреля 1917 года
• Мечи и бант к имеющемуся Ордену Святого Станислава 3-й степени — высочайший приказ от 09 июля 1916 года

Литература

• Авиаторы — кавалеры ордена Св. Георгия и Георгиевского оружия периода Первой мировой войны 1914-1918 годов: Биографический справочник / Сост. М. С. Нешкин, В. М. Шабанов. — М.: «Российская политическая энциклопедия», 2006. — С. 158—159. — 360 с.

Отрывок, характеризующий Кульвинский, Александр Иосифович

Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.