Культура Белгородской области

Культура Белгородской области — совокупность достижений материальной и духовной культуры на территории современной Белгородской области.

Исторический очерк

Истоки

На территории современной Белгородской области археологами найдено большое количество культур, охватывающее весь исторический период развития человечества — периоды палеолита, мезолита и неолита. Железный век на территории Белгородской представлен лесостепной культурой скифского времени — с V века до нашей эры здесь жили скифы. Со II по V век н. э., на территорию области начинает проникать Киевская археологическая культура, а затем в раннем средневековье (V—VII века) — Колочинская археологическая культура. В VIII—IX вв. развивается Волынцевская культура северян, развивающаяся в Роменскую на западе области (см. Крапивенское городище), в то время как на востоке с приходом аланов развивается Салтово-маяцкая культура (см. Дмитриевское, Ютановское, Холковское городища).

Культура Руси

Подробнее по этой теме см. Культура Киевской Руси.

В IX веке в Восточной Европе возникло монархическое государство Русь, центром которого стал Киев. Основой культуры Руси стала самобытная культура восточнославянских племён. На момент её возникновения в хозяйственном укладе славян давно уже преобладало земледелие, важными промыслами стали скотоводство, охота, рыболовство и бортничество. Достаточно высокого уровня достигло к Х веку и ремесло — изготавливались изделия из железа и цветных металлов, развивались гончарное дело, ткачество, выделка и обработка кожи, резьба на камнях и дереве.

Рубежным событием стало принятие христианства, которое приходило на смену языческим верованиям русских племён, и было официально принято Владимиром Великим в 988 году. Принятие христианства ускорило развитие письменности (некоторое время сосуществовали кириллица и глаголица), а также литературы, древние памятники которой написаны на церковнославянском языке. Важными стали влияния Византийской культуры, в частности распространился византийский стиль в архитектуре, в духовной музыке распространился знаменный распев.

XIII—XVI века

Подробнее по этой теме см. Северщина.

Татаро-монгольское иго середины XIII века стало причиной затяжного экономического упадка. В ряде производств наблюдалось падение или забвения сложной техники, упрощалась ремесленная промышленность. На длительное время было приостановлено строительство. Центром духовной культуры была православная церковь, которая обладателями Орды оставалась нетронутой.

С упадком Черниговского княжеств увеличивается влияние казаков-севрюков. Ситуация стала постепенно меняться с образованием татарского княжества (улуса) Яголдаевой тьмы и вхождением в состав Великого княжества Литовского. С вхождением в 1500 годах в состав Великого княжества Московского продолжается стабилизация и оживление экономической жизни, а со строительством Белгородской засечной черты появляются или восстанавливаются города: Ольшанск (1645); Усерд (1637); Верхососенск (1637); Царев-Романов (1647); Яблонов (1637); Короча (1638); Белгород (1593) — главный город; Хотмыжск (1640); Оскол (1593); Валуйки (1693); Нежегольск.

XVII—XIX века

Подробнее по этой теме см. Слобожанщина.

Традиции

Белгородский народный костюм

Подробнее по этой теме см. Народный костюм Белгородчины.

Белгородский народный костюм является уникальным памятником материальной и духовной культуры народа, определённой эпохи. В его создании принимали участие славянские племена, этнические и социальные слои общества.

Костюмы Белгородчины можно разделить на три этнографических подрегиона (локуса): Белгородско-Курский, Белгордско-Оскольский и Белгородско-Воронежский. Иногда выделяют Украинский этнографический подрегион, особенно ярко проявляющийся в Ровеньском районе. Для Белгородчины были характерны как черезполосное русско-украинское расселение (Курская губерния), так и сплошное заселение (юго-запад Воронежской губернии).

Будучи центром Белгородского уезда огромной Киевской губернии, а затем и центром Белгородской губернии, и являясь одним из городов-форпостов Белгородской засечной черты, Белгород «собрал под своей крышей» на территории Дикого поля людей разных социальных слоёв, этнических групп и национальностей. Это сказалось и на судьбе народной одежды, в частности, как по широте и глубине связей с культурами других народов, так и по богатству художественного выражения его целостного «образа».

Календарные обряды

Древнейшими на Белгородчине, как свидетельствуют материалы исследований, являются обряды календарно-земледельческого круга, связанные с землёй, солнцем, небом. Даты важнейших земледельческих праздников приурочены к поворотным моментам движения земли вокруг солнца. Соответственно этому обряды подразделяются на зимние, весенние, летние, осенние и обряды весеннего и осеннего равноденствия.

В белгородских календарных обрядах тесно переплетаются христианские и славянские языческие представления. Среди календарных обрядов особенно любимыми были зимние и Зелёные святки. В калядные вечера мысли крестьян были обращены к весенне-летним полевым работам, полны тревоги за будущий урожай. Пожелания богатого урожая звучали в многочисленных зимних обрядовых песнях — колядках, щедривках, авсеньках, меланках, посеваньях. В ночь под Новый год по домам ходили ряженые с песнями и шутками (надевали вывернутую наизнанку шубу, навешивали бороду). Они поздравляли хозяев и желали благополучия. Ряженым давали подарки после того, как, зайдя в дом, они пропевали песню.

Песни

В Белгородско-Оскольском регионе песенный распев протяжной песни осуществляется в основном на двухголосной основе, с ведущими нижними голосами. Данный стиль известен во всех регионах области. Двухголосный напев протяжной песни обрастает дополнительными подголосками за счёт варьирования основных голосов.

В селе Фощеватово Волоконовского района до недавних пор бытовала уникальная традиция двухорного пения, не встречающаяся больше нигде на территории современной России. Впервые такой способ пения описал в 1970 году белгородский фольклорист М. Маматов. Участники одного хора или ансамбля делятся на две части и распевают песни в форме канона. Одна половина хора начинает, «приказывает» текстовые слова, а вторая вступает через один такт и, как говорят сами исполнители «лелёкает». Происходит наложение одного напева на другой. Эти песни исполнялись в первый день свадьбы двумя женскими группами (предположительно со стороны жениха и со стороны невесты — «Устилала калинушка два луга», «Ой, чей-то конь», «Да и новая да колясочка» и т. д.).

Белгородско-Воронежский регион выделяется среди перечисленных — традиционными протяжными песнями, одним из главных достоинств которых этнографы и фольклористы России называют богатство многоголосного распева. Плясовые — «карагодные» песни данного региона сопровождались одним из уникальных движений — «пересеком» — особой формой полиритмии, основанной на наложении двух и более ритмов в одновременном исполнении. В момент эмоционального подъёма исполнителей лидер карагода начинал выбивать ровный ритм ногами, к нему присоединялись ещё несколько человек, начиная пересекать его ритм своим, накладывая его на первый.

В Белгородско-Курском регионе (Ивнянский, Ракитянский, Краснояружский, Борисовский, Грайворонский и частично Яковлевский районы) в разных вариантах прослеживаются традиции, которые имеют место и в Курской области. Эти районы до 1954 года были в составе Курской области (ранее — Курской губернии). Аналогичные традиции существуют и в русских сёлах на территории Сумской области Украины. Основой музыкального стиля песен этого региона является гетерофония. Протяжные песни здесь распеваются на двухголосной основе, когда большая часть певцов исполняет нижний голос — основное мелодическое зерно напева. Исполнение варьируется певцами в зависимости от степени одарённости. Верхний голос чаще поют один или два исполнителя, надстраивая его над основным напевом. Народные певцы называют это «подголашивать песню», «тянуть на голос» или просто «тянуть». Если тянут два человека, то возникают варианты мелодии, образуя вместе с нижними голосами многоголосные эпизоды в песне.

Ещё одна традиция Белгородчины — Украинская. Она представлена практически во всех районах. Украинские песни поются повсеместно и в русских сёлах. Наиболее ярко эти традиции проявляются в Ровеньском районе.

Танцы

В Белгородской области преобладают карагоды, танки, хороводы с полотенцами, часто плясового характера, с приуроченностью к различным праздникам и периодам земледельческого календаря.

Белгородско-Курский регион являлся своеобразным центром бытования таночного жанра Юга России. Именно в селах этого региона исследователями было зафиксировано множество разных, подчас довольно сложных хореографических построений — «танок» в четыре ряда, в два ряда, «петельками», «кривой», «в кругу», «ширинки». Водить их начинали как только подсохнут пригорки весной, а завершали с началом активных полевых работ.

Музыка

Для традиционной культуры Белгородского края характерно и разнообразие музыкальных инструментов: от распространённых — гармошек, балалаек, до уникальных — двойной жалейки и калюки — травяной дудки.

В местах поселения выходцев из Малороссии жители создавали небольшие оркестры, в которых играли на скрипке, семиструнной гитаре, бубне, мандалине.

Диалекты

Белгородчина у специалистов считается «заповедником диалектов» — здесь «свой говор в каждом селе». Диалекты Белгородской области входят в Курско-Орловскую группу, которая сочетает в себе черты Юго-Восточной диалектной зоны и явления Юго-Западной зоны. Говоры, распространенные на территории Белгородчины, имеют общие черты, но в то же время существенно отличаются друг от друга. Поэтому иногда можно говорить даже о разных диалектах, так как на говор одних населенных пунктов Белгородской области оказывает влияние соседство с Украиной, на другие — пограничные области России и др. Курско-Белгородская диалектная зона представляет большой интерес для исследователя диалектной лексики, поскольку носители говоров указанной зоны исторически составляют две этнические группы: русские (южновеликоруссы) и украинцы (левобережье Днепра). Это определяет тесное взаимодействие между русскими и украинскими говорами.

Диалекты Белгородской области заметно изменяются. В связи с сильным влиянием литературного языка на диалекты, в настоящее время приходится говорить о полудиалекте.

Этнографические группы и диалекты.

Украинские:

• Слобожанский диалект — одна из характерных особенностей «умеренное уканье». Вместо «хиба» (что?) скажет «хуба». И замена буквы Т на К: вместо «Тесная» — скажет «Кисная».
• Полтавский диалект (Ворскла, Псёл) — характерная мягкая Л, местная разновидность полтовчан называется «хохол-галушник».
• Перевертни (оборотни) — переворачивают слова русского и украинского языка, обламывают окончания, меняют буквы по принципу «чем проще выговаривать». Обитают повсеместно южнее Белгорода. Делятся на окающих (редкие) и акающих.

Русские:

• Саяны — потомки монастырских крестьян. Речь Саянов классифицируется знаменитым С вместо всех остальных шипящих. «Как у нас на Болховсе куриса снесла яйсе, а я его сап и в кооперасыю».
• Когаи для русских, они же кацапня для украинцев и перевертней (не путать с москалями). Когай говорит с мощными гласными и на щ: «кОгО щОгО».
• Московки — преимущественно южные районы Белгородчины, в частности ряд сёл Валуйского района.
• Мамоны — разновидность монастырских крестьян, разговаривающая на необычном русском.
• Егуны.
• Роговатовский диалект.

В настоящее время серьёзным изучением белгородских диалектов не занимается ни одно учебное или научное заведение области, в том числе в Белгородском государственном университете системная работа не ведется и диалектической лаборатории нет.

Промыслы

На Белгородчине широко был распространён гончарный промысел, но особенно славились изделия мастеров слободы Борисовка Грайворонского уезда (Гончарный промысел в Борисовке) и Новооскольского уезда (слобода Великомихайловка). Изделия лепили на простом гончарном круге вручную.

Семья, в которой два взрослых работника и один подросток, изготавливала до 3000 изделий на сумму 300 руб. Из этой суммы половина тратилась на дрова и материалы. Гончарные изделия имеются во всех краеведческих музеях Белгородской области. В настоящее время промысел возрождается в новом качестве — как производство художественных изделий.

С начала XVIII века известна была и Старооскольская глиняная игрушка. Идея глиняной игрушки была привезена переселенцами, и промысел органично лёг на местную основу. В XIX веке в ряду образов «всадников» появляются образы «Конька» и «Барашка», игрушки становятся более пластичными, формы — более отточенными, больше проявляется стиль. На этих игрушках уже просматриваются следы ангобной росписи в виде вертикальных полос, но роспись довольно архаична. В ряду прежних образов появляются «Барыни» со свистком в характерных для 1810—1820 годов головных уборах, «Козлики», «Козлики» с седлом и новый тип «Всадника» в характерном головном уборе начала XIX века. Игрушки пользовалась большим спросом.

В XIX веке на юге России пользовались спросом иконы Борисовские иконы. Они наполняли рынки Курской, Харьковской, Полтавской, Екатеринославской, Ростовской, Таганрогской губерний, на Дону, в Приазовье и на Кубани.

Современное искусство

Музыка

• Симфонический оркестр Белгородской филармонии

Образование и наука

Образование на Белгородчине имеет давние традиции. Первое учебное заведение на Белгородчине упоминается в 1716 году и относится к разряду «цыфирных школ», созданных Петром Великим. В то время Белгород находился на переднем крае преобразований молодой Российской империи, и для строительства нового государства требовались грамотные специалисты. Важность духовного воспитания не подвергалась сомнению и с целью просвещения народа и подготовки кадров священнослужителей в 1722 году епископом Белгородским и Обоянским Епифанием Тихорским при архиерейском доме открывается славяно-российская школа, переименованная впоследствии, в 1737 году, в славяно-латинскую.

Фестивали и ярмарки

Подробнее по этой теме см. Фестивали Белгородской области.

C 2013 года в области существует Фестивальный календарь Белгородской области «Открой для себя Белгородчину!», который является проектом управления культуры Белгородской области и Белгородского государственного центра народного творчества, реализуется в рамках одного из приоритетных направлений «Стратегии развития сферы культуры Белгородской области на 2013—2017 годы» — создание и продвижение культурных брендов региона. Проект представляет собой систему фестивальных мероприятий и обучающую площадку для работников культуры муниципалитетов в вопросах маркетинга и PR-технологий. Главная особенность культурных акций заключается в том, что жители территории, на которой проходит мероприятие, являются не просто зрителями, а активными участниками события. Иными словами, культура села создается местным сообществом.

2013-й год ознаменовался Первым межрегиональным фестивалем фейерверков «Звездная ночь» в Белгороде, праздником-ярмаркой «День лука» в селе Стригуны Борисовского района, праздником «Клубничная страна» в поселке Уразово Валуйского района, народным гулянием «Новотаволжанская осень» в селе Новая Таволжанка Шебекинского района, фестивалем светской культуры «Юсуповские собрания» в поселке Ракитное, выставкой-ярмаркой «Земский вкус меда» в селе Новоуколово Красненского района, праздником-ярмаркой «Великий Спас всем медку припас!» в селе Шаталовка Старооскольского городского округа, народным гулянием на празднике Красная горка в г. Новый Оскол, праздником-ярмаркой «Бирюченская ярмарка» в г. Бирюч Красногвардейского района и т. д. Фестивальный календарь Белгородской области является своеобразным культурным путеводителем, его слоган — «Листайте страницы календаря, стройте свои маршруты — откройте для себя Белгородчину!».

Религия

Основной религией в регионе являются христианство. Подавляющая часть христиан — православные, есть также католики и протестанты. Кроме того, в незначительных количествах присутствует ислам, буддизм, иудаизм, неоязычество. Часть населения — неверующие.

См. также: Белгородская и Старооскольская епархия и Белгородская митрополия

Объекты культуры

Музеи

Подробнее по этой теме см. Музеи Белгородской области.

Старейший музей области — Белгородский государственный историко-краеведческий музей. Открыт в Белгороде в 1924 году вначале как филиал Курского губернского музея. Первоначально музей размещался в помещениях бывшего мужского Троицкого монастыря. За короткое время были сформированы фонды музея, насчитывавшие в тот период около восьми тысяч единиц. В 1964 году городской краеведческий музей получил статус областного.

В 1983 году был создан Белгородский художественный музей, в котором ежегодно проводится более 20 выставок по различной тематике.

В 1986 году открылся Шебекинский историко-художественный музей, основной фонд которого насчитывает более 35 тысяч единиц хранения и считается одним из самых обширных на Белгородчине. По составу и наличию редких предметов особое место занимают коллекции живописи и графики, оружия, нумизматики, фалеристики, археологическая и этнографическая коллекции.

Особое значение для Белгородчины имеет открытый по указу президента Российской Федерации в 1995 году Государственный военно-исторический музей-заповедник федерального значения «Прохоровское поле». Он сооружен на месте крупнейшего в истории Вели­кой Отечественной войны танкового сражения под Прохоровкой.

В 1999 году открыт Музей народной культуры, на базе которого проводятся Дни народной культуры районов области. Фонд музея на­считывает более полутора тысяч предметов старины. Сотрудники му­зея занимаются изучением народного творчества Белгородчины, праз­дников и обрядов, промыслов и ремесел, крестьянского быта, народ­ных костюмов, ведут пропаганду творчества современных народных умельцев и художников. На базе музея созданы семейные клубы, про­водятся уроки народоведения. Он является одним из самых посещае­мых музеев области.

На базе государственных и муниципальных музеев проводятся театрализованные презентации выставок, краеведческие уроки, по­знавательные викторины, кинофестивали и другие формы знаком­ства с историей и культурой нашего региона.

Театры

Подробнее по этой теме см. Театры Белгородской области.

Первые упоминания о Белгородском драматическом театре, датируются августом 1936 года. В 1956 году театру было присвоено имя М. С. Щепкина. В 1962 году театр начал работать в специально для него построенном здании на Соборной площади Белгорода. В 1998 году театру было присвоено звание «академический».

В 1965 году открылся Белгородский театр кукол, созданный во многом, благодаря усилиям энтузиаста театрального дела — Антонины Емельяновны Шиковой.

Кроме указанных театров, в области действуют:

• Театр клоунады «Две обезьяны»
• Старооскольский театр для детей и молодёжи
• Губкинский театр для детей и молодёжи
• Молодёжная театральная студия «Новая сцена» БГИИК (Белгород)
• Независимый молодёжный театр «Новая сцена-2» (Белгород)
• Молодёжный театр «Спичка» (Белгород)
• Театр-Школа «Образ» (Белгород)
• Белгородский театр песни

Концертные залы

• Белгородская государственная филармония

Подземные пещеры

• Холковский подземный монастырь в Чернянском районе.
• Монастырь Игнатия Богоносца
• Шмарненская пещера

Культурное наследие

• Звонница на Прохоровском поле.
• Центр традиционной культуры и музей села Купино.
• Торговые ряды в Бирюче.
• Мельница Баркова — шестиэтажная деревянная мельница в Волоконовском районе.
• Парк «Ключи» в Прохоровском районе.
• Круглое здание в с. Головчино Грайворонского района.

СМИ

Печатные

Среди печатных СМИ самым популярным информационным изданием являются «Белгородские известия», среди рекламных изданий лидером является газета «Моя реклама».

• Белгородская правда — общественно-политическое издание, тираж 14 000 экземпляров.
• Белгородские известия — общественно-политическое издание, тираж 12 000 экземпляров.
• Смена — спортивный еженедельник, рассказывающим о новостях со спортивных арен и о здоровом образе жизни, тираж 5 000 экземпляров.
• Наш Белгород

Интернет-издания

• Belgorod31
• Бел. Ру
• Медиатрон
• Мир Белогорья
• БелНовости
• belpressa

Радио и Телевидение

Мир Белогорья

См. также

• Танок
• Пересек
• Двухорное пение
• Достопримечательности Белгорода

Литература

• Жиров М. С., Жирова О. Я., Митрягина Т. А. Традиционный народный костюм Белгородчины: история и современность. — Белгород: ИПЦ «ПОЛИТЕРА», 2005. — 376 с. — ISBN 5-98242-035-2.
• Котеля В. А. Проблемы создания Единого реестра объектов нематериального культурного наследия Белгородской области. – Комплекс учебно-методических материалов к семинару-практикуму специалистов по фольклору районных, городских методических служб, учебных заведений культуры и искусства, областных у чреждений культуры и искусства. — Белгород: ГУК «БГЦНТ», 2008. — 45 с.
• Овчинников В. В. [ashkalov.ru/kultura.html Культура Белгородской области] // Белгородская энциклопедия. 2-е изд / Под ред. В. В. Овчинникова. — М.: Просвещение, 1999. — С. 338. — ISBN 5-86295-001-X.
• Шатерникова Н. И., Кравченко О. А., Якубенко Л. В. Женский народный костюм как часть регионального компонента. — Белгород: Белгородская обл. типография, 2007. — 96 с.

Ссылки

• [www.dissercat.com/content/traditsionnaya-russkaya-narodnaya-semeinaya-pesnya-belgorodskogo-kraya-v-sovremennom-bytovan Традиционная русская народная семейная песня Белгородского края в современном бытовании] (dissercat.com)
• [www.culture.ru/objects/2145/pesennaya-traditsiya-sela-foshchevatovo-volokonovskogo-rayona-belgorodskoy-oblasti Песенная традиция села Фощеватово Волоконовского района Белгородской области] (culture.ru)
• [ashkalov.ru/kultura.html Культура Белгородской области] (ashkalov.ru)

Отрывок, характеризующий Культура Белгородской области

– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…