Культура Ирака — культура народов, населяющих Ирак. Общественный быт также ещё в значительной мере определяется исламскими традициями, многое установлено в соответствии с правилами шариата, закреплённым в Конституции страны.
Большинство стран Азии и некоторые страны Европы заимствовали элементы своих культурных традиций из Ирака. Это не удивительно, учитывая, что Ирак считается «колыбелью человеческой цивилизации».
Одежда
Традиционная одежда арабов Ирака, варьирующаяся в деталях в различных районах страны, в целом близка к североарабскому бедуинскому костюму. Мужчины носят сужающиеся книзу, обычно белые штаны и длинную широкую рубаху (дишдаша), стянутую поясом (натак). В холодное время поверх надевается распашной плащ (аба). Головным убором служит платок (яшмаг), придерживаемый закрученным вокруг головы шерстяным жгутом (агалем).
Наиболее распространенная обувь — деревянные или кожаные сандалии, а в среде более состоятельных людей — мягкие туфли. Одежда рисоводов и рыбаков Южного Ирака часто ограничивается набедренной повязкой.
Женская одежда состоит из штанов, длинного платья (атаг) — яркой расцветки у молодых и темной у пожилых женщин — и шелкового или шерстяного плаща — абы. Голову покрывают темным платком, перетянутым на лбу полосой ткани (чардаг). От подбородка на грудь спускается другой платок (фута); женщины, совершившие паломничество к святым местам, носят белую футу. Очень разнообразны носимые женщинами украшения и амулеты — кольца, браслеты, ожерелья, подвески, серьги, носовые кольца и броши, изготовленные из самых различных материалов.
Кухня
В пище преобладают ячменные и пшеничные лепешки, рис, кислое молоко, овощи, финики. Финики едят с лепешками и чаем, приготовляют из них пасту, сахар, халву, сладкие напитки, водку. Из риса варят крутую кашу (бургуль), которую обычно едят с кислым молоком (ля-бан). Местами в ходу рыбные блюда. Из традиционных мясных блюд, которые особенно в ходу по праздничным дням, популярны плов, жаркое (кябаб), жареные шарики из рубленого мяса (куб-ба), фаршированные мясом баклажаны и помидоры (долма) и др.
К числу любимых напитков принадлежат чай, кофе, фруктовые шербеты, лимонад — хамуд, разбавленное водой кислое молоко с солью.
21 октября 2016 Парламент Ирака запретил на всей территории страны производить, ввозить и продавать алкогольную продукцию. За нарушение запрета в законе прописан штраф от 8 до 20 тыс. долларов.[1]
Музыка
Иракская народная музыка, известная как музыка Месопотамии, относится к музыке арабского мира, но в то же время содержит элементы турецкой, персидской и индийской музыкальных культур.
В 1961 г. создан первый профессиональный музыкальный коллектив — Национальный симфонический оркестр.
Особой популярностью среди современных создателей иракской музыки пользуются традиционные арабские инструменты — канун (цитра) и удд (лютня).
Праздники
Общественный быт также ещё в значительной мере определяется исламскими традициями. В стране отмечаются все мусульманские религиозные праздники: день рождения пророка Мухаммеда, справляемый после мусульманского поста рамадана, праздник разговения (ид-аль-фитр), праздник жертвоприношения (ид-аль-адха).
Сохраняются и восходящие к доисламским временам календарные обряды, связанные с началом полевых работ, уборкой урожая, остригом овец и т. д.
Архитектура
Цивилизация Месопотамии, или Двуречья (возникла в IV тыс. до н.э.), в ее историческом развитии можно выделить периоды существования трех древних государств, которые последовательно сменяли друг друга в этом регионе: Шумер, Вавилон и Ассирия[2][3].
Самыми заметными произведениями архитектуры Месопотамии являются монументальные здания и дворцы: религиозные (зиккураты) и светские. Самые ранние из храмов учёные относят ещё к 4-3 тысячелетиям до нашей эры. Это были зиккураты, что в переводе значит «святая гора»[4].
2015—2016: Уничтожение культурного наследия «Исламским государством»
Живопись
Изобразительное искусство традиционно менее популярно. Это связано с тем, что в исламских культурах существует запрет на изображение людей, поэтому художникам приходится находить другие объекты для вдохновения. Не удивительно, что более всего в Ираке развита орнаментика и каллиграфия. Современные художники, тем не менее, охотно творят в стиле кубизма, сюрреализма, символизма и абстракционизма, привнося в эти Западные стили национальные черты.
Напишите отзыв о статье "Культура Ирака"
Литература
Прежде всего литературу Ирака отличает то, что главным жанром для писателей является поэзия. Она считается самой народной литературой, в то время как в Европе и Америке (да и большинстве стран Азии) поэзия расценивается как нечто, доступное пониманию образованного меньшинства.
В оазисе Марбат, близ Басры, где более 1000 лет назад, во времена Аббасидов, собирались поэты арабского мира и читали свои поэмы — касыды, теперь периодически устраиваются поэтические фестивали, возрождающие давнюю традицию.
На втором месте по популярности стоит [драматургия], хотя драматические произведения обычно отражают социально-политические темы. Иракские театры (самый популярный из которых – столичный «Современный театр») ставят спектакли и по пьесам отечественных, и по пьесам европейских авторов, причем обращаются и к классической, и к современной литературе.[5]
1950-е: Литературное возрождение началось в Ираке позже, чем в соседних Сирии и Ливане, но за короткое время достигло большого размаха. В силу давних традиций зачинателями новой литературы были поэты, крупнейшие из которых — аль-Казыми, аз-Захави, ар-Русафи — заложили основы неоклассической школы с характерным для нее стремлением внести новое содержание в традиционные поэтические формы. В их произведениях звучит призыв к единству арабов в борьбе за национальное освобождение, за возрождение и развитие арабской культуры. К этой школе принадлежали и современные арабские поэты — аль-Джавахири и Бахр аль-Улюм, разоблачавшие в своем творчестве реакционный королевский режим и призывающие к углублению революции 1958 г. Появилась и поэзия нового направления, отказавшаяся от норм классического стихосложения.
Развитие прозы происходит медленнее. Ее основным жанром является новелла.
Литературная жизнь в стране особенно оживилась после революции 1958 г., когда возобновилось издание многих ранее запрещенных газет и журналов и был создан Союз иракских писателей. С образованием в 1974 г. Курдского автономного района создались благоприятные условия и для развития курдской литературы (на местном диалекте курдского языка — курди-сурани).[6]
Киноискусство
Национальное киноискусство Ирака стало развиваться в 1950-х и особенно 60-х годах, когда были созданы первые полнометражные художественные фильмы, в том числе и цветные. Однако пока иракской кинематографии трудно выдерживать конкуренцию египетских, ливанских, а также западноевропейских и американских студий, фильмы которых широко демонстрируются в стране.
Образование
После революции 1958 г.:
перестройка системы народного образования (проведение необходимых реформ в значительной мере осложнялось неграмотностью широких слоев населения, господством религиозного мировоззрения, а подчас и активным сопротивлением духовенства), закон об обязательном начальном образовании, увеличены бюджетные ассигнования на нужды просвещения, значительно расширена и расширяется сеть начальных школ (шестилетних в городах и четырехлетних в сельской местности). В школьные программы внесены изменения, среди которых обращает на себя внимание сокращение часов, отведенных на преподавание богословия.
Не только начальное, но и среднее, а также высшее образование стало бесплатным (за исключением частных школ). Имеются средние школы, готовящие специалистов для сельского хозяйства, промышленности, торговли.
Тогдашнему правительству Ирака удалось добиться заметных успехов: если до революции 1958 г. количество неграмотных в стране достигало 80 %, то в 1975 г. оно уменьшилось до 50 %, продолжая уменьшаться.
Потребность в специалистах высшей квалификации, прежде всего инженерно-технической, потребовала расширения сети высшего образования. В 1956 г. на базе существовавших ранее колледжей был создан Багдадский университет, имеющий 18 факультетов, и несколько институтов. Высшие учебные заведения открыты также в Басре, Мосуле и Сулеймании, Коммерческий колледж в Басре. Важным событием в научной жизни Ирака было создание в 1940 г. Академии наук — центра по изучению арабского языка, арабской истории и истории Ирака. В настоящее время в Багдаде открыта также Курдская академия наук.
Сеть общественных библиотек также неплохо развита: библиотеки функционируют во всех крупных городах и некоторых селах Ирака. Самая крупная из них — Публичная библиотека столицы.
Музеи
Иракские музеи уникальны. Так, Иракский музей в столице страны, Багдаде, до сих пор является центром научных исследований по истории и археологии, а также хранилищем неповторимой археологической коллекции. Библиотека при этом музее – одна из крупнейших в стране.
Также в Багдаде: Музей современного искусства, естественноисторический музей, Музей арабских древностей и этнографический музей.
СМИ
См. также
Ссылки
- [easttime.ru/info/irak/obshchestvo-i-kultura-iraka Общество и Культура Ирака]
- [lib7.com/aziatyya/429-kyltyra-irak-arab.html Культура и быт арабов Ирака]
- [guide.travel.ru/iraq/people/traditions/ Обычаи и традиции Ирака] // travel.ru
- [www.best-country.org/asia/iraq/traditions Культура Ирака] // best-country.org
- [global-echo.ru/Regions/284.html Культура Ирака] // global-echo.ru
- [www.countries.ru/?pid=2142 Иракский этикет]
- [stranyplanety.ru/sovremennaya-kul-tura-iraka/ Современная культура Ирака] // stranyplanety.ru, 2013
- [gulf2000.columbia.edu/images/maps/IraqZonal_lg.png Iraq: Cultural-Historical Zones]
Примечания
- ↑ [ria.ru/world/20161023/1479816930.html Парламент Ирака запретил ввозить, производить и продавать алкоголь в стране] // РИА, 23.10.2016
- ↑ [www.arxitiktyra.ru/glavnaya/mezhdurechie/ Архитектура Междуречья] | Волшебный мир архитектуры
- ↑ [ancient.gerodot.ru/topics/data/shumer/articles/shumer_article_08.htm Архитектура Месопотамии] // Древний мир
- ↑ [archstory.ru/istorija_arhitektury/arhitektura_perednej_azii/arhitektura_mezhdurechya Архитектура Междуречья] // archstory.ru
- ↑ [stranyplanety.ru/sovremennaya-kul-tura-iraka/ Современная культура Ирака] // stranyplanety.ru, 2013
- ↑ [global-echo.ru/Regions/284.html Культура Ирака] // global-echo.ru
 |
|---|
| | | | Непризнанные и частично признанные государства |
|---|
| | | | </div> | </table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Культура Ирака– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
|
