Культура Марокко
Культура Марокко богата и разнопланова в силу многоэтничности страны и её насыщенной истории. На протяжении истории Марокко, многие народы внесли свой вклад в формирование культуры страны — помимо коренного населения (берберов), вклад в неё были и с востока (финикийцы, арабы), и с юга (народы, обитавшие к югу от Сахары), и с севера (римляне, вандалы, андалузцы). В культуре Марокко оставили свой след многие конфессии — язычество, иудаизм, христианство и ислам. Каждый регион Марокко имеет свои уникальные черты национальной культуры. Сохранение культурного наследия и защита его разнообразия является одним из приоритетов политики страны.
Содержание
Напишите отзыв о статье "Культура Марокко"
Литература
История марокканской литературы начинается в раннем средневековье, приблизительно с начала XI века. Литература Марокко включает сочинения на арабском, берберском, французском и испанском языках, написанные марокканскими авторами, а также авторами из Аль-Андалус.
Традиционная одежда
Традиционная марокканская одежда для мужчин и женщин — джеллаба: длинная, свободная одежда с капюшоном с пышными рукавами. В особых случаях мужчины также носят красную шапку бермусс, более известную как феска. Женщины носят также кафтаны, украшенные орнаментами. Почти все мужчины, и большинство женщин, носят бальгха (بلغه) — мягкие кожаные тапочки без каблука, часто жёлтого цвета. Женщины также носят сандалии на высоком каблуке, часто с серебряной или золотой мишурой.
Различие между джеллабой и кафтаном в том, что джеллаба имеет капюшон, в отличие от кафтана. Джеллабы большинства женщин ярко окрашены и имеют декоративные узоры, шитьё или украшение из бисера, в то время как мужские джеллабы, как правило, изготавливаются более нейтральных цветов. Женщины сильно привязаны к своим «марокканским гардеробам», несмотря на то, что изготовление такой одежды сравнительно дорого, так как большая часть работы делается вручную. Большинство марокканских женщин ежегодно приобретает как минимум один новый кафтан или такчиту для того, чтобы надеть их на важные мероприятия (религиозный праздник или свадьбу). Согласно неписаному правилу, на такие мероприятия следует надевать традиционное марокканское платье.
Кинематограф
В 1944 был создан «Марокканский кинематографический центр» -правительственный орган для по организации и управления национальной кинематографией. Первый художественный фильм марокканского режиссёра Мохаммеда Усфура «Проклятый сын» был снят в 1958 году, а в 1968 первый средиземноморский кинофестиваль состоялся в Танжере. Средиземноморский кинофестиваль в новом формате проводится в Тетуане. Первый национальный кинофестиваль в Марокко прошёл в Рабате в 1982, а в 2001 международный кинофестиваль состоялся в Марракеше.
Архитектура
Наиболее распространенным типом домостроения в Марокко является Дар, по которому в основном строились дома в «Медине» (городском районе, окружённом стеной). Большинство марокканских домов выстроено в стиле Дар аль-Ислам, соответствующему традиционному укладу жизни мусульман.[1] Экстерьеры домов этого стиля, как правило, лишены украшений и окон, за исключением небольших отверстий возле лестниц и служебных помещений, которые обеспечивают свет и вентиляцию[2]. Здания в стиле Дар обычно имеют толстые, высокие стены для защиты жителей дома. Для арабской культуры в целом характерно, что экстерьер символизирует место для работы, а интерьер — убежище[3].
Согласно канонам исламской архитектуры, здания в стиле Дар располагаются вокруг небольшого открытого патио, окружённого очень высокими толстыми стенами, которые скрывают прямые солнечные лучи и спасают от жары[2]. Трёхарочные портики обычно ведут в симметрично расположенные комнаты — 2 или 4. Комнаты должны быть длинными и узкими, вытянутыми по вертикали, поскольку в строительстве в Марокко обычно используются балки длиной менее тринадцати футов (3,9 метра)[2].
При входе в дом в стиле Дар, гости двигаются через зигзагообразный проход к центральному дворику. Проход завершается лестницей, ведущаей наверх в специальную зону для приёма гостей, которая называется dormiria — как правило, это самая богато убранная комната в доме, украшенная декоративной кладкой, расписной мебелью, грудами вышитых подушек и ковров. В домах богатых семей бывает и вторая dormiria. Служебные помещения и лестницы всегда расположены по углам зданий[2].
Современное искусство
Современное искусство в Марокко находится в процессе становления. В 1990-х 2000-х годов в ряде марокканских городов прошли мероприятия по распространению современного изобразительного искусства: L’Appartement 22 и Radioapartment 22 в Рабате, Синематека де Танжер в Танжере, La Source Du Lion в Касабланке, Дар аль-Мамун, Ярмарка искусств и биеннале в Марракеше.
В Марокко также работает несколько художественных галерей, где представлено современное искусство, таких как Galerie Villa Delaporte, Atelier 21, Galerie Matisse и Galerie FJ[4].
Современные марокканские художники выставляют свои работы на международных выставках, таких как «Африка Ремикс» (2004) и «Шероховатая география» (2010), а также участвуют в крупнейшем художественном форуме современного африканского искусства — Дакарской биеннале.
Среди современных марокканских художников наиболее известны Мунир Фатми, Латифа Эшакш, Мохамед Эль-Баз, Бухра Халили, Маджида Каттари, Мехди-Жорж Лалу и Юнес Баба-Али.
Марокканские художники с 1990-х годов предприняли ряд инициатив для развития рынка современного искусства в стране. Например, в 1995 году Хасан Дарси создал художественную студию La Source Du Lion для поддержки национальных художников, а Ито Баррада в 2006 году основала Синематеку в Танжере для содействия развитию марокканской кинематографии. Известна группа марокканских художников под названием «Collectif 212» (Амина Банбушта, Хасан Эшер, Джамиля Ламрани, Сафаа Эрруа и Юнес Рахмун).
Маркканские художники Батул Шим и Карим Рафи приняли участие в проекте «Работа для перемен», проходившем в рамках Венецианской биеннале 2011 года[5].
Кухня
Марокканская кухня сформировалась под влиянием берберских, мавританских и арабских кулинарных традиций. Известна такими блюдами, как кускус, пастилла и другими. Популярностью пользуются восточные сладости — халва и другие. Кухни соседних стран также влияют на кулинарные традиции страны.
Музыка
В Марокко представлены как традиционные направления музыки (берберская народная музыка, чааби, гнауа, малхун, суфийская музыка и другие), так и современная рок-музыка и поп-музыка.
Большое внимание уделяется также классической музыке, в стране имеется 27 консерваторий.
Примечания
- ↑ Verner, p. 9
- ↑ 1 2 3 4 Verner, pp. 41-42
- ↑ Verner, pp. 9-10
- ↑ [www.cataloguemagazine.com/contemporary-art/magazine/article/art-contemporain-au-maroc/ Catalogue Contemporary Art Magazine / Revue d’art contemporain — Issue 6 / Numéro 6 > Contemporary Art in Morocco / L’art contemporain au Maroc]
- ↑ www.higheratlas.org/pdf/alice%20planel%20EN.pdf (p.4)
Напишите отзыв о статье "Культура Марокко"
Литература
- Verner, Corince. (2004). The villas and riads of Morocco. New York: Harry N. Abrams, Inc., Publishers maghreb
Ссылки
- [www.nomadinception.com/op-worldwide-moroccan-architecture-and-decoration-services.aspx Worldwide Moroccan Architecture and Decoration Services] (англ.)
- [www.mincom.gov.ma/english/gallery/music/music.html Traditional Moroccan music] (англ.)
- [www.magicmorocco.com/morocco_culture.html The Culture of Morocco] (англ.)
- [french.about.com/library/travel/bl-ma-index.htm Moroccan Culture Series] (англ.)
- [amtal.jomra.com Moroccan Proverbs and Sayings] (англ.)
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Культура Марокко
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
