Культура новгородских сопок

Культура новгородских сопок — славянская раннесредневековая археологическая культура, существовавшая на территории современного Великого Новгорода в VIII—X веках.

Сформировалась примерно в VII—VIII веках в результате миграционных потоков славянского населения. Восприняла многие традиции балтийских и местных финно-угорских племён. Археология на данный момент не располагает сведениями о путях^{[уточнить]} расселения славян в данный регион.

Характерные особенности

Данные о культуре новгородских сопок в настоящий момент ограничиваются материалами погребальных древностей. Абсолютное большинство сопок находится на мелких речках, не пригодных для судоходства, и концентрируется в районах, наиболее пригодных для занятий земледелием.

Носители культуры новгородских сопок изначально являлись представителями разнообразного в этническом отношении населения, при этом славяне в итоге оказались доминирующим компонентом. Так, характерным примером вклада прибалтийско-финского населения в формирование культуры является традиция предварительного выжигания огнём («очищения огнём») площадки, предназначенной для сооружения погребальных курганов (сопок). Данное действие выполнялось с культовыми целями и не было свойственно другим регионам славянского мира в раннем Средневековье, однако указанный ритуал имеет аналоги в погребальных памятниках ряда прибалтийско-финских племён. Отличительной чертой балтского компонента в культуре новгородских сопок является применение камня в погребальных обрядах. Данный элемент культуры характерен для ятвяжских памятников. Умерших в сопках хоронили исключительно по обряду трупосожжения, и большинство исследованных погребений принадлежат к безынвентарным. Некоторые сопки находятся в низовьях Волхова, и их относят уже к скандинавским (каменные вымостки треугольной формы и сложенные из валунов стенки).

В междуречье нижней Вислы и Эльбы часто встречается керамика, близкая к славянской. Памятники культуры имеют следующие признаки:

• Доминирующий тип поселений
• Керамика
• Основной тип погребений
• Украшения

Наследие культуры

Исследователи оценивают влияние культуры новгородских сопок на последующие как ключевое. Близка к культуре псковских длинных курганов (VII—X века), и стала вместе с последней основой древнерусской культуры Новгорода и Пскова.

См. также

• Ильменские словене

Литература

• В. В. Седов Восточные славяне в VI—XIII вв.

Отрывок, характеризующий Культура новгородских сопок

– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.