Культура северной чёрной лощёной керамики
Культура северной чёрной лощёной керамики (СЧЛК) существовала в Южной Азии в период около 700—200 годов до н. э. и является наследником расписной серой керамики. Расцвет культуры приходится на период около 500—300 годов до н. э., что хронологически совпадает с расцветом империи Маурья.
По мнению Малика и ряда других археологов, в культуре СЧЛК наблюдаются определённые элементы, унаследованные из хараппской культуры (исчезнувшей за тысячелетие до возникновения СЧЛК), в частности, слоновая кость и аналогичная система весов. Другое сходство заключается в использовании сырцового и обожжённого кирпича, а также камня в строительстве, строительство крупных зданий общественного назначения, ирригационная система и похожие отрасли производства[1]. Существуют, однако, и заметные отличия: например, для СЧЛК такие злаки, как рис, просо и сорго играли более важную роль[1].
Напишите отзыв о статье "Культура северной чёрной лощёной керамики"
Примечания
- ↑ 1 2 Shaffer, Jim. 1993, Reurbanization: The eastern Punjab and beyond. In Urban Form and Meaning in South Asia: The Shaping of Cities from Prehistoric to Precolonial Times, ed. H. Spodek and D.M. Srinivasan.
Ссылки
- lakdiva.org/coins/ruhuna/ruhuna_elephant_srivasta_disk.html
- [www.indiaheritage.org/creative/creative_earthenware_&_pottery.htm India Heritage — Earthenware and Pottery]
|
Это заготовка статьи по истории Азии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Культура северной чёрной лощёной керамики
– Что будем петь? – спросила она.– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
